Во власти желаний

Признался в своих… чувствах… Да даже не просто в чувствах. Я признался Вике в своей самой главной слабости, разоблачил себя, показал свою уязвимость, но мне ничуть не стыдно.

Чего стыдиться?

Не спорю, всего месяц назад я не признавал подобного рода чувства. Высмеивал их. Называл наивной выдумкой, небылицей и преувеличением. Я ржал над людьми, которые твердили о существовании любви, воспевали её и превозносили, а в результате сам же не устоял и попался на крючок. Сам того не желая, начал испытывать то, чего не мог испытывать, от чего всячески бежал, чего всегда опасался. Да я и сейчас боюсь. Понимаю, что рано или поздно мне придётся платить по счетам за свою внезапно возникшую слабость.

Кто знает? Может быть, я уже расплачиваюсь… А, быть может, я спутал эту чёртову любовь с чем-то ещё. Принял её за сильнейшую привязанность.

Пусть лучше будет так…

Когда говорил, что не узнаю себя, я нисколько не преувеличивал. За короткий промежуток времени во мне произошли крутые изменения. Чёрное стало белым для меня, белое — чёрным, а серое и вовсе перестало существовать. Расценивать можно как угодно. Кто-то скажет, что я потерял себя, кто-то будет утверждать, что я многое приобрёл. А я? А я ничего не скажу… Потому что не знаю что на самом деле со мной происходит. Не могу понять что творится внутри. Я вроде бы на подъёме, но в то же время обессилен.

Подобное случилось впервые со мной и я понятия не имею что дальше будет и как всё это скажется на мне, но мне плевать. Будь что будет. Живём один раз и почему бы разок не попробовать влюбиться по-настоящему, нежели в который раз играть в любовь ради выигрыша в очередном споре.

К чёрту эти споры!

Правда, меня не покидает мысль, что эти чувства не взаимны. Задницей чую, что попал в непростую ситуацию. С такой девушкой, как Вика, нужно быть всегда начеку, а её доверие нужно ещё постараться заслужить, но я не привык пасовать перед трудностями. Пока я честен с ней, у меня есть все шансы расположить её к себе как мне того хочется, но прежде я должен быть честен с самим собой.

— Может, зайдём? — шутки ради спрашиваю, кивая в сторону родительского дома. — Мама приготовила какой-то пирог. Пахнет вроде ничего.

— Знакомство с родителями? Ты шутишь? — Вика быстро выкупает меня, но тем не менее я всё равно вижу смятение и лёгкое беспокойство, которое отпечатывается на её милом заплаканном личике. — Смерти моей захотел?

Мы совсем недавно подъехали к дому. Я успел уже проводить Настю, поздороваться с матерью и вернуться обратно в машину, где оставил Вику в недолгом ожидании.

— Думаешь, она знает о тебе? — завожу мотор и быстрее отъезжаю от дома, чтобы Вика хоть немного расслабилась, а то сидит вся на иголках, озирается по сторонам, будто кого-то выискивает.

Скорее всего, переживает о том, что мы можем пересечься с моим папашей, и я её, в какой-то степени, понимаю. Мне бы тоже не хотелось видеть его сейчас. Никогда.

— Я не думаю, — глядя в ветровое окно, мотает головой, но тут же кивает вдруг. — Я знаю. Рита знает обо мне. Причём уже давно, — буквально выдавливает из себя слова, чем повергает меня в лёгкий шок. Я аж случайно поддаю газку, а потом резко жму по тормозам.

Мать знала о Вике? Всё это время знала о её существовании?

— Да ну нахер? Это же пиздец какой-то, — я не могу контролировать свои эмоции и прыскаю со смеху. — Никогда бы даже не подумал. В смысле мать никогда не говорила вслух о наличии у него любовницы. Всегда выгораживала его передо мной.

И тут я понимаю, что сболтнул лишнего. Судя по пристыженному выражению Викиного лица и взгляду, который она сейчас виновато отводит в окно, я задел её своими слова.

— Она не его выгораживала, — бесцветным голосом отвечает, пряча свои руки между сиденьем и бёдрами. — Твоя мама просто не хотела портить ваше отношение к отцу.

Я кладу ладонь на её колено и легонько сжимаю его.

— Вик, извини. Я вовсе не хотел тебя как-то обидеть.

— Всё нормально. Ты меня не обидел нисколько.

— Врёшь, я же вижу, что задел.

— Давай просто не будем об этом. Я сейчас не в том настроении.

Некоторое время я молча веду машину в сторону её дома, проклиная себя за то, что не думаю, прежде чем что-то говорить. Но я не привык фильтровать свою речь. Всегда говорю именно то, что думаю, то, что на языке, а сейчас понимаю, что всё же придётся как-то научиться придерживать язык за зубами.

— Я думала, Дима хороший отец, — произносит полушёпотом, всё так же отвернувшись в окно со своей стороны. — Был во всяком случае, пока сегодня не узнала, что он двадцать три года скрывал тебя от меня.

— Он не скрывал, — хмыкаю. — Он не считает меня своим сыном.

Вика резко разворачивается в мою сторону и непонимающе смотрит на меня.

— Почему?

Никому и никогда не рассказывал истинных причин наших неприязненных отношений с отцом. Но с Викой я могу поделиться, хотя бы потому, что мне кажется она косвенно относится к этой запутанной истории. Да, я могу рассказать ей, но не думаю, что сейчас самое время.

Я не хочу давить на неё и ещё больше усугубить без того напряжённую обстановку.