Во власти желаний

— Я задумываюсь о серьёзности, а серьёзность подразумевает собой многое, в том числе семью и, дай Бог, детей. Я всё переосмыслил и меня ничего не пугает, — он подхватывает мою ладонь, оставляет на ней поцелуй и прикладывает к своей щеке, с уютной теплотой глядя на меня. — Ты та женщина, с которой я хочу связать свою жизнь. Та, с которой я вижу будущее, та, которую я люблю. Та, с которой я впервые осознал, что только и делал раньше, что прожигал свою жизнь.

Сладкие слова приправлены горечью. Если минуту назад я могла бы задуматься о ещё одном шансе, то теперь понимаю, что мы действительно зашли слишком далеко. Со скоростью света подобрались к тому, к чему люди годами идут. И я верю ему. Безоговорочно верю в его искренность и серьёзность, но от этого мне только хуже.

— Нет! Ничего у нас не выйдет! — против своей воли всё-таки вырываюсь из его тёплых и ласковых рук. — Я больше не гожусь на эту роль! Я вовсе не та, с кем нужно связывать свою жизнь! Не та, с кем можно заводить семью и детей! Да я и думать не могла, что когда-нибудь ты заговоришь о серьёзности!

Он замирает. Глядит на меня исподлобья, снова являя мне свои вздувшиеся жилы у висков.

— Повелась на всё, да? Тебя так легко сломить? — в глазах его появляется холод. — Пять минут назад ты говорила, что влюбилась, а сейчас отказываешь от всего?

Больно. Снова больно. Я вся состою из боли, но прекрасно понимаю: чем дальше — тем больнее. И не только мне.

Я подхожу к нему и оставляю лёгкий поцелуй на небритой щеке.

— Я не люблю тебя, Марк. Я могла бы полюбить, но обстоятельства не на нашей стороне.

И я обхожу его, устремляясь к выходу.

Возможно, я буду сожалеть об этом, но подобные изменения в моей жизни всем вокруг доставляют одни лишь неудобства, в том числе и самому Марку.

Так зачем усугублять?

— Ты самый неуверенный в себе и нерешительный человек, которого я когда-либо знал, — осуждающий леденящий тон, брошенный в спину, с треском добирается до моего сознания. — По твоему мнению, твоё существование уже давно не имеет смысла, — он будто прочёл мои мысли. Я останавливаюсь, гляжу на него из-за плеча. Марк стоит у окна спиной ко мне, опираясь одной рукой о стекло. — Но ты не понимаешь, что тем самым лишаешь этого самого смысла других. Ты думаешь, что делаешь лучше, но не задумываешься о том, что причиняешь всем вокруг боль. Ты не умеешь быть отрытой, честной. Ты обманываешь даже саму себя, укрывшись за стеной недомолвок и лжи. Ты бежишь от всего. Но до тебя не доходит, что только с собой ты ведёшь эту гонку.

— Может и так, но ты справишься с этим.

Он медленно разворачивается, устремив на меня безжизненные глаза.

— А ты? Справишься ли ты?

— А это уже не должно тебя касаться.

Я хочу убежать, но ноги вросли в пол. Что-то не позволяет мне уйти.

— Почему ты не та, с кем можно заводить семью и детей? Ты ведь ещё так молода, почему ты списываешь себя в утиль? Или это из-за меня? Может быть ты думаешь, что это я не гожусь на эту роль? Ведь так? По-твоему, я недостоин всего этого?



— Нет, Марк. Ты здесь ни при чём, — с полной уверенностью заявляю я, но ему этого недостаточно. — Ты замечательный.

— Тогда в чём дело? — обречённо разводит руками в стороны с поникшей головой.

Я сглатываю ком, застрявший в глотке, и силюсь вымолвить наконец из себя эти слова:

— Ты видишь перед собой молодую женщину, но женщина я только снаружи. Со мной у тебя не получится создать семью, коль уж ты забежал так далеко! Я бесплодна и гожусь теперь только для романов-однодневок! Но, как выяснилось, тебе это больше не нужно. Жаль, мне было хорошо с тобой.

После этих слов я закрываю дверь и ухожу, давая себе обещание больше никогда и никому не причинять боль.

Глава 46. Марк

Мои воздушные замки рухнули. Розовые мечты обуглились и почернели. Идеальный мир оказался Адом, а вера в себя рассеялась как дымка.

Таким беспомощным я никогда прежде не ощущал себя. Меня будто бы загнали в угол, где я потерял всякую надежду на светлое будущее.

Я мог бы свернуть горы, разогнать тучи и проложить асфальтированную дорогу к её сердцу. Я бы с лёгкостью мог оставить всё и уехать с ней, скрыться от всех, но я не могу самого главного — достучать до неё, переубедить её в том, что это ещё не конец. Бесплодие — не приговор. От этого ещё никто не умирал. И от этого она не перестала быть желанной. Вика по-прежнему достойна любви, счастья. Но она, видимо, так не считает совсем. Глупышка ставит крест на себе… на своём будущем.

Побежать бы за ней, остановить её, да встряхнуть хорошенечко, чтобы вытрясти из неё всю эту дурь, но хрена лысого. Я понимаю, что мысли мои эгоистичны, но я понятия не имею что на самом деле творится у неё внутри. Знать не знаю что на самом деле тревожит её. Каких-то пять минут назад она узнала, что её единственная дочь — монстр.

А тут ещё такое…

Но я не лгал. Нисколько не преувеличивал. Мне не было смысла.

Я действительно хочу быть с Викой. Я пообещал быть честным с ней и сам же поплатился за это. Спугнул её своими откровениями.