Во власти женщины

Пия думала, что он отменит их поход в музей Пикассо, запланированный на это утро, но это даже не пришло ему в голову. Ник также не отменил мероприятие на вечер – их последний вечер в Барселоне – и повел ее в свой «самба-клуб» в старом городе. Если бы месяц назад кто-то сказал ей, что она будет сидеть здесь, как глупая школьница, влюбленная в одноклассника, она ответила бы ему, что он сошел с ума. Но так оно и было.

Ведь ни один мужчина не смотрел на нее так, как смотрел Ник. В его глазах горел огонь, обжигавший ее кожу. Воздух между ними накалился до предела, и Пия чувствовала, что готова сделать для него все, что он пожелает.

Сигнал о пришедшем письме отвлек ее внимание, и она взглянула на экран компьютера.

«Никаких новостей. Ничего, что могло бы свидетельствовать о причастности Карвальо к шумихе, раздутой вокруг «Ку виртус». Он выглядит чистым. Завтра утром попытаюсь раздобыть новую информацию.

Будь осторожна, Пия.

Дж.».

Осторожна? Пия следовала правилам, думала головой, не допускала эмоций. Но с Ником ее чувства выплеснулись наружу.

Ее мысли прервал мелодичный звонок, сообщавший о том, что приехал лифт. Двери открылись, и из них вышел Ник, вернувшийся с утренней пробежки. Его мускулистое тело было покрыто потом.

Боже, помоги ей! Один взгляд на него – и ее мгновенно кинуло в жар. Волосы Ника были влажными, несколько густых прядей прилипло ко лбу. Капли пота стекали по вискам и повисали на квадратном подбородке.

Непроизвольным движением потерев рукой мускулистый живот, Ник вгляделся в ее лицо:

– Снова работаешь, querida?

– В клубе возникли некоторые проблемы. – Пия внимательно взглянула на него, но он и бровью не повел при упоминании «Ку виртус».

– Пусть твой отец разбирается с этим, Пия, – предложил Ник твердо и решительно.

Она чуть не сказала ему, что такой возможности у нее нет.

– Мы уезжаем через двадцать минут. Я быстро приму душ.

Ник был воплощением мужской сексуальности, и при мысли о том, что ей придется еще одну ночь лежать одной на его огромной кровати в гостевой комнате, представляя себе, как он целует ее, как его твердый член входит в нее, становилось невыносимо тяжело.

Уперев руку в бедро, Ник не двигался с места, просто смотрел куда-то вдаль через ее левое плечо. И когда Пия вгляделась в его лицо, она увидела боль в его глазах.

– Все в порядке, Ник?

Он наконец-то взглянул на нее, и его губы дрогнули, будто он хотел что-то сказать. Что-то очень важное. И Пии показалось, что она стоит на краю скалы и сейчас сорвется вниз. Ник, сжав кулаки, повернулся и пошел в ванную комнату.

Пия сделала глубокий выдох – она даже и не знала, что перестала дышать, – и обессиленно откинулась на спинку кресла.

– Кстати, – сказал Ник, дойдя до двери ванной. – На твоей кровати лежит коробка. Она пригодится тебе, когда мы пойдем в клуб.

Встав с кресла, Пия едва сдержала себя, чтобы не броситься в свою комнату, как ребенок в рождественское утро. На огромной кровати с балдахином лежала коробка из дизайнерского бутика. Черная, перевязанная широкой золотистой лентой с изысканным узлом.

Дыхание Пии слегка участилось, и она потерла руками джинсы. Подарок. Ник купил ей подарок. Пия подняла крышку и судорожно всхлипнула, а в глазах вдруг защипало от слез. На черной подкладке лежало красное платье из тончайшего шелка. Дрожащими пальцами Пия погладила вышивку, украшавшую лиф. Вынув платье из коробки, она встряхнула его, и юбка взлетела вверх, как облако. Когда она надела его через голову, нежный шелк прикоснулся к ее телу.

Странно: она могла купить себе сотню подобных платьев, но ей никогда не хотелось выглядеть красиво для кого-то. Это платье было невероятно дорогим – по крайней мере, для нее. Потому что это был подарок мужчины, который ее любил. Должен был любить.

Пия поняла: настало время признаться себе в том, что она тоже любила Ника. Единственное, чего она не могла понять: хватит ли у нее сил сдаться ему. Отдать ему свое тело и открыть, кто она есть? Пойти на столь рискованный шаг?

Задумавшись, она подняла одну ногу и постояла так секунду, словно фламинго. Затем, нагнувшись, надела одну красную туфлю, потом – другую. Схватив шкатулку с драгоценностями, она открыла крышку, и сердце ее забилось при виде большого черного бриллианта каплевидной формы. В памяти сразу всплыл тот день, когда отец подарил его ей. Никакого нежного поцелуя в щеку или ласковых слов, но она знала, что отец по-своему любит ее, и этого было достаточно.

Подняв цепочку, Пия стала любоваться бриллиантом, переливающимся на свету, но вдруг ее настроение омрачилось: она вспомнила Занзибар. Тогда в глазах Ника вспыхнула такая ненависть, что ей стало страшно.

Вздрогнув, она украдкой посмотрела в сторону двери, ожидая, что Ник уже вышел из душа. Наверное, в бриллиантах Сантоса таилась какая-то нераскрытая тайна. Пия поспешно положила камень обратно в шкатулку. Может быть, у Ника имеются какие-то мистические предубеждения против черных бриллиантов, поэтому он так странно отреагировал тогда, увидев его?