Во время бурана

Андрей Несторович не знал, почему Дмитрий так настойчиво добивался направления именно в эту экспедицию. Еще в Ленинграде Дмитрий прочел в журнале «Геология» статью Корсуна и отчасти под влиянием этой статьи избрал темой дипломной работы аэровизуальные методы геологосъемки. Возможно, если бы Дмитрий рассказал об этом начальнику, тот изменил бы свое отношение к практиканту. Но начальник не спрашивал о дипломной работе, а Дмитрий после первой, неудачной попытки не хотел больше заговаривать на эту тему сам.

Дмитрий обладал довольно редкой способностью судить о человеке независимо от того, хорошо или плохо относится к нему этот человек. Андрей Несторович понравился Дмитрию. Видно было, с какой страстью работает начальник экспедиции, как умеет увлечь своим делом других.

Однажды Дмитрий сидел в избе, за картой, и через окно слышал беседу между начальником экспедиции и директором совхоза.

— Вы представляете себе? — говорил Андрей Несторович, прохаживаясь перед крыльцом, на котором сидел директор. — Сверху можно, оказывается, увидеть много такого, чего на земле не увидишь. Можно понять то, чего здесь, на земле, не поймешь! Здесь иной раз за деревьями, как говорится, не видно леса. Стоишь перед какой-нибудь горушкой и раздумываешь, что она собой представляет. А с самолета увидишь все ее очертания, весь окружающий рельеф. И сразу поймешь, что горушка эта — типичный кам, дно ледникового озера.

— Дно? — переспросил директор, почесывая бритую голову. — Чего-то я в толк не возьму. Если дно, так оно, по-моему, не горушкой должно быть, а яминой, впадиной какой-нибудь.

Андрей Несторович спохватился, что говорит не с геологом.

— Видите ли, на дне ледниковых озер целыми тысячелетиями скапливались всякие наносы. А когда лед вокруг растаял — берега-то ведь ледяные были! — наносы оказались выше окружающего рельефа, образовали небольшую гору. Такие горы и называются камами. Ясно?

— Проясняется…

— Вот, например, ваша ферма на таком каме стоит… А уж если ты происхождение горушки выяснил, так и структура ее сразу ясной становится. Конечно, выборочная наземная проверка нужна, но — вы представляете себе? — мы за один сезон картируем такую площадь, на которой наземной экспедиции пришлось бы работать годами!

— Ну хорошо, — не унимался директор, привыкший смотреть в корень вещей. — Составили вы, предположим, карту. А дальше?

— А дальше открываются земные тайны. Для разведчика земных недр геологическая карта так же необходима, как для путешественника — географическая. Тут уж от нас никакой металл, никакой минерал не укроется…

Кончилась эта сугубо научная беседа тем, что директор разрешил пользоваться совхозным грузовиком в течение трех суток — все то время, пока полуторка экспедиции будет стоять в ремонте.

Андрей Несторович делал по два четырехчасовых вылета каждую ночь, геологи и картографы производили первичную обработку его записей и заштриховок, переносили его наблюдения на карту, совершали по его указаниям контрольные наземные маршруты. Дмитрий почти все время проводил в таких походах. Если же наступала нелетная погода, начальник, поворчав, что срывается план, сам отправлялся в поход по какому-нибудь маршруту, заинтересовавшему его с воздуха.

С каждым днем Дмитрию все больше нравился Андрей Несторович, и тем более обиден был ему холодок, по-прежнему чувствовавшийся в их отношениях.

Рассматривая как-то карту, над которой работала Леля, Дмитрий обратил внимание на то, что линия узких, вытянутых холмов идет почти параллельно речке Петляйке. Он высказал предположение, что эти холмы могли служить руслом Петляйки, когда она была еще ледниковой рекой. Увлеченная этой догадкой, Леля сразу же прочертила на карте течение Петляйки ледникового периода.

В это время к столу подошел Гилинский. Он заявил, что все это детские выдумки, что зря испорчена карта. Дмитрий настаивал на своем, они поспорили, и Гилинский напомнил, что «второй коллектор должен заниматься коллекциями», хотя сам уже не раз привлекал второго коллектора к работе над картами. Дмитрий вышел.

Забракованную карту Леля положила в кухне на стол, вместо скатерти. Через час вернулся из полета Андрей Несторович. Он сел, устало облокотившись на стол, но, увидев карту, стал внимательно разглядывать ее. Леля с опаской следила за выражением его лица: «Неужели еще одно замечание за испорченную карту?»

— Молодчага, Геннадий Михайлович! — крикнул Андрей Несторович, направляясь в рабочую комнату; он держал перед собой обеими руками карту, снятую с кухонного стола. — Вы совершенно правы, — продолжал он, переступая порог. — Как мне самому не пришла в голову эта мысль? Ведь я сегодня пролетал над этим районом. Ну конечно же! Эти холмы образованы наносами ледниковой Петляйки!

— Теперь мне это представляется совершенно очевидным, — ответил Гилинский с воодушевлением. — Даже странно, что мы с вами раньше не сообразили…

В это время Гилинский увидел Лелю, стоявшую за спиной начальника, на пороге. На секунду его взгляд встретился с внимательным, испытующим взглядом Лели. Гилинский глухо добавил: