Во все Имперские ТОМ 1

Или Кан в ближайшее же время предложит мне денег за молчание. Или Кан в еще более ближайшее время меня убьет. Возможно даже прямо в этом СИЗО.

И хоть первый вариант с деньгами мне больше по сердцу, но и второго исключать нельзя. Кроме того, вы же не забыли, что у Кана погремуха — «Второй»? Этот мрачный символизм погонялова босса подсказывал мне, что Кан выберет именно второй вариант.

А значит, жить мне осталось при самом оптимистичном прогнозе считанные дни.

Впрочем, я не из тех, кто привык сдаваться и покорно идти под нож.

У Кана будет только одна попытка завалить меня. И если он ее провалит — я тут же потребую вызвать ко мне следователей из Федеральной Службы Контрразведки и сдам босса с потрохами. Но пока что никаких показаний давать нельзя. Я все–таки не крыса. Если Кан даст мне денег — буду молчать…

Мои невеселые размышления прервали конвоиры.

Мы остановились в пустом тюремном коридоре. Один из амбалов снял с меня наручники, а его коллега протянул мне маленький прямоугольный клочок бумаги, не больше почтовой марки по размеру.

Ничего не понимая, я взял бумажку и тут же понял, что это никакая не бумажка. Это была бритва, лезвие в бумажной упаковке. Прямоугольное и острое с обоих краёв.

— Я вроде сегодня утром брился, — заметил я.

— Второй передаёт привет, — ответил, давя лыбу, сержант–конвоир, — А еще передаёт, что твоя жена и дети живут по адресу — Санкт–Петербург, улица Михаила Горшенёва, дом двенадцать, квартира двадцать восемь. И Второй хочет убедиться, что ты всё понял. В течение суток.

Я кивнул в ответ.

А чё мне еще было делать?

Всё было предельно ясно. Или я перережу себе вены бритвой, или Второй прикажет убить мою семью. Оба этих варианта были неприемлимы для меня, по понятным причинам. А значит, придется звать следаков из ФСК и сдавать им босса, в обмен на безопасность моей семьи.

Но сейчас позвать людей из ФСК было невозможно, конкретно эти конвоиры явно куплены Вторым, и никаких следаков мне не вызовут. Разве что рожу разобьют в ответ на предложение позвонить контрразведчикам. А других сотрудников изолятора в поле зрения нет.

Но сотрудники СИЗО вряд ли работают смены дольше суток, так что завтра этих двоих оборотней в погонах тут уже не будет. А значит моя тактическая цель — тупо дожить до завтра, когда я и смогу мусорнуться и попасть под государственную защиту, как важный свидетель.

Прожить одни сутки.

Звучит, как нефиг делать, но в моей ситуации, я уверен, это будет довольно проблематично.

— В камеру, — распорядился тем временем конвоир, открыв дверь, одну из десятка в этом коридоре.

* * *

До того, как я вошел в камеру, я искренне полагал, что подарком–бритвой дело и ограничится. Я как–то подзабыл про тот факт, что мой босс никогда не кладет все яйца в одну корзину и всегда имеет в запасе план Б.

И сейчас этот план Б я увидел собственными глазами. Я понял, что никакая бритва мне уже не понадобится, ибо в камере сидело пятеро хмырей, один другого краше.

Вы же знаете, что такое пресс–хата?

Так вот. Это была не она. Камера, куда я свалился, определенно была килл–хатой, если можно так выразиться.

Я быстро оценил обстановку.

Пространства мало, бежать некуда. Мужики в камере — все шире меня в плечах и выше, хотя я и сам не узкий карлан. Долбить в дверь, призывая на помощь продажную охрану, очевидно смысла нет.

— Кто будешь? — поинтересовался тем временем самый широкий сиделец с жуткой рожей.

Половина лица у него была обожжена, один глаз был заменен стеклянным протезом, так что он напоминал одновременно Питера Фалька из сериала «Коломбо» и одного моего кореша–танкиста, который лишился глаза в той же поганой Риаберре.

— Я Ростислав, — ответил я, — Первоход, политзаключенный.

Ну а что еще сказать? Мой арест действительно стал результатом политических разборок на самом верху, так что в некотором роде я и правда политзаключенный.

— О, да у нас тут Солженицын, пацаны, — без улыбки, но с явной угрозой процедил обожженный, — А я Ваня Опалённый. Такая моя погремуха. Некоторые еще зовут меня Горелым, но это в корне неверно. Такие некоторые потом часто ходят без зубов. А это мои кореша, знакомься — Синтян, Мятный Пряник, Якудза, а вот этот Некс Наковальня.

Синтян был весь с головы до пят забит татухами, изображавшими девочек из аниме. Мятный Пряник действительно прямо сейчас жрал мятные пряники, запивая их чаем. Якудза был единственным нерусским в камере, больше всего похож на бурята, но это неточно. Что же касается Некса Наковальни, то этот был самым стрёмным из всех. Его могучие кулаки и правда напоминали наковальни.

— Рад знакомству, — кивнул я, сжимая в кулаке бритву.

Я отлично понимал, что, к сожалению, в бою с новыми друзьями бритва мне не поможет. Лучше бы Кан прислал мне пистолет, чтобы я застрелился, в самом деле.

— Ладно, пацаны, у меня есть деньги. Много, — я решил не тянуть кота за яйца и сразу перейти к делу, — И если я завтра всё еще буду жив и здоров, каждый из вас получит по десять тысяч. Долларов, естественно.

— Маловато, — скривил лицо в ответ на мое предложение Синтян.