Во все Имперские ТОМ 1

Единственным и главным косяком моего плана оставался тот факт, что я клятвенно обещал Таисии, что погашу все расходы на транспортировку и содержание моих холопов. Причём, в ближайшее же время и в двойном размере.

Как я это сделаю — я понятия не имел.

Ну и плевать. Там уже разберемся.

В любом случае, потерять своих последних, и так немногочисленных холопов было гораздо паршивее, даже чисто с экономической точки зрения. Не говоря уже о моральной стороне дела. Крепостные же — тоже люди, хоть местные законы так и не считают, поэтому мне не хотелось, чтобы Прыгуновы их перерезали.

Я дал Фрэнку все необходимые инструкции, а еще попросил его подвезти до дома попа, а также извиниться от моего имени за то, что я не вернул батюшке его бэху.

Судя по всему, я теперь, вдобавок ко всему остальному, еще и торчал отцу Антонину автомобиль. Впрочем, тут я не был уверен — возможно, магократы в этом мире отдавать долги попам не обязаны. Кроме того, тачку по факту расколошматили Прыгуновы, а не я.

В любом случае, возвращать батюшке ту груду металлолома, в которую его бэху превратили барины–лягухи, было бы просто невежливо. А въезжать на ней в Псков — так и вообще опасно.

Я бы на месте местных гаишников, например, сразу расстрелял такое говно еще на подъезде к городу. Чисто для профилактики.

Поэтому раздолбанную бэху я бросил в полях. Потом я захватил с собой Дрочилу, поймал попутку — очередного дальнобойщика, только это вёз уже не квас, а мороженые органы для трансплантации, вырезанные у холопов — и отправился в Псков.

В Пскове у меня было два дела. Во–первых, надо было уже вытащить наконец сестрицу из злачного места, куда она угодила, а во–вторых, я намеревался, несмотря на поздний час, растолкать писаря и узнать, не оставили ли мне родители капиталов.

Уже на подъезде к Пскову я убедился, что правильно сделал, что не стал въезжать в город на убитой бэхе.

Это было бы просто невежливо, ибо этом мире Псков выглядел гораздо солиднее, чем в моём родном. Я бы даже сказал, что Псков здесь напоминал не себя самого, а скорее Москву из моего мира или вообще Вашингтон.

Псков оказался просто огроменным, в город вливалось сразу несколько автобанов. Небо над Псковом было плотно забито самолётами, в том числе частными, так что город кишел огнями, как на земле, так и в небесах над ним.

Над Псковом зловеще вздымалось ввысь множество небоскрёбов, каждый не меньше, чем в сотню этажей.

Среди небоскрёбов присутствовал циклопический собор, украшенный настолько огромным золотым крестом, что в случае падения он бы накрыл собой целый квартал.

На въезде в город путешественников встречал громадный цельный кусок гранита, размером с ангар для самолетов, на граните был вырезан городской герб — леопард, ниже которого располагался девиз из светящихся огромных букв:

ВОЛЬНЫЙ ГОРОД ПСКОВ.

ЗНАЙ СВОИ ВОЛЬНОСТИ!

Девиз мне понравился, хотя был и не особо актуален для меня лично. Вольности в этом мире были у тех, у кого имелись сила и бабло. А у меня с этим как раз были проблемы, особенно с баблом.

Последние пять рублей, взятые еще у Скорсезовны, я отдал подбросившему меня дальнобойщику, хотя он и не довез меня до нужного места.

— На улицу Наполеона Бонапарта не поеду, — решительно заявил дальнобойщик, этот парень был, судя по внешности и акценту, каким–то тайцем или кхмером, — Мне неохота без груза остаться. А то и без грузовика. А то и без жизни. И вам туда ходить не советую. Худший квартал в Пскове. Там англичане живут.

— Но у меня там дело, — не согласился я, — Мне нужен клуб «Посадникъ — в нос засадникъ».

— Налево, на третьей улице, параллельной этой, — подсказал кхмер–дальнобойщик и скорее уехал, оставив нас с Дрочилой на краю самого криминального района Пскова.

Тут никаких небоскрёбов и церквей не было, улицы были застроены двух–трёхэтажными подразвалившимися домишками. Я бы сказал дореволюционными домишками, но это было бы полной хренью, ведь в этом мире никакой революции, понятное дело, не происходило.

Среди домишек ютились пластиковые ларьки, где продавали одновременно блины, водку, табак и, как я понял, какую–то наркоту, которую заворачивали прям в блины.

По крайней мере, именно такой вывод можно было сделать, понаблюдав за местными. Группа негров, например, занималась тем, что разворачивала купленные блины, высыпала из них некий ярко светящийся неоновым светом порошок и тут же пускала его по носу.

Чуть дальше по улице другая группа в десяток человек, на этот раз видимо англичан или американцев, если конечно предположить, что в этом мире есть США, кого–то била ногами.

Мда. Моя сестрица определенно умеет выбирать себе места для развлечения.

Прохожие, все бухие или упоротые, пялились на мой заляпанный кровью мундир, но тут же в страхе отводили глаза. Вряд ли их пугала кровь, кровь тут была делом обычным. Вероятно, по мундиру они просто признавали во мне магократа и недоумевали, что русский барин забыл в таком райончике.

Нужный мне клуб я нашёл быстро, благодаря оглушительно громкой музыке, оглашавшей квартал — в клубе долбил какой–то дабстеп.