Во все Имперские. Том 1

Он даже на заседания Тайного Совета не ходит, уже пару месяцев. Ему видите ли скучно. А нескучно ему только смотреть свои порно-мультики, гонять в видеоигры и лапать баб из Лейб-Гвардии!

Да у него в покоях висит постер с Рэйму Хакурэй. Ростовой постер! Я сам видел! И знаете, где он висит? В восточном углу, там, где у благочестивых магократов обычно помещается икона.

А его успехи в магии? У этого «наследника» до сих пор Три Ветви. Три Ветви! Мужику уже за тридцать, а ранг у него, как у гимназистки. Нет, уж извините, господа. Наш добрый Император Павел правит уже две сотни лет и, видит Бог, правит мудро.

Но в наследники он себе вырастил лентяя, хикку, дрочера и полное дерьмо. И я отказываюсь признавать этого ублюдка наследником! Тем более, кто он такой, этот наследник? Пра-пра-пра-правнук Императора. Седьмая вода на киселе!

Лёдов замолчал и выпил еще рюмку водки. На минуту повисло молчание, Медведянский снова уткнулся в смартфон, а Псобчаков кашлянул:

— Кхе-кхе. Ваши слова отдают изменой, Борис Николаевич. Не нам выбирать наследника. Император счел достойным именно Павла Павловича, кроме того он прямая кровь по мужской линии. Так что когда Павел I, да благословит его Бог, оставит нас — ему наследует Павел II.

Ну или не наследует, кхе-кхе. Всё же, наш Император прожил уже четверть тысячелетия. Что мешает ему прожить еще столько же? Павел Павлович, в отличие от своего отца, обычный маг, как и все мы, а не долгожитель. Он вполне возможно умрёт раньше Императора.

Лёдов на это не ответил, зато в разговор снова влез Медведянский, как раз фотографировавший на смартфон уже появившуюся в небесах Луну. Луна была огромной и фиолетовой.

— Вы лучше скажите, что думаете вот об этом? — спросил Медведянский, по привычке пытаясь тут же выложить фотографию Луны в Инстаграм.

— Тут нет интернета, дурак, — хмыкнул Лёдов, — В Императорских заповедниках сеть не работает, потому что она пугает дриад. А дриады, если ты забыл…

— Не стоит вскрывать эту тему, господа, — деликатно кашлянув, заметил Псобчаков, — Не стоит. Даже вам, Борис Николаевич. Кроме того, Дмитрий спрашивал о фиолетовой Луне. Она уже пару дней такая, в народе ходят нелепые слухи о грядущем конце света, насколько мне докладывали, кхе-кхе.

— Наш русский народ всегда чует суть, — сурово пробасил Лёдов, — Так что слухи не врут. В саге о Райдерёнге Быстром говорится, что когда взойдет Фиолетовая Луна — на трон воссядет недостойный пришелец из другого мира, и тогда магократии придет конец. И мы все сдохнем.

— Райдерё… Что? — рассмеялся Медведянский, — Борис Николаевич, это же апокрифическая сага! Кроме того, когда вы успели обратиться в друидизм и начать верить сагам? Род Лёдовых всегда исповедовал православие, насколько я помню.

— Смейся-смейся, мудак. У тебя мозгов не больше, чем у твоего медведя, — выругался Лёдов, принимая от крепостного очередную рюмку водки, — Саги не врут, и народная чуйка тоже. Русский народ — не дураки, в отличие от нас.

— Кхе-кхе. Косули, господа, — негромко произнёс Псобчаков.

Косули действительно появились. Они вылетели огромной стаей из-за леса на противоположном берегу озера, возле которого и расположились трое магократов. Косули летели, взмахивая огромными кожистыми крыльями, стаю вёл вожак-самец, увенчанный крупными рогами.

Императорский заповедник населяло множество удивительных волшебных существ, и летающие косули были лишь одним из его чудес.

Медведянский и Псобчаков схватились за ружья, Лёдов неспеша ухнул рюмку водки и теперь закусывал соленой тыквой.

— Тихо, сволочи, — процедил Борис Николаевич, утирая губы, — Не спешите. Пусть ближе подлетят.

Косули были уже над серединой озера, когда Медведянский заселфил себя на их фоне, а Псобчаков выстрелил.

Потом стрелять стал и Медведянский, но так ни в кого и не попал. Зато Псобчаков сбил одну косулю, и та камнем полетела вниз, в черные воды лесного озера.

Теперь косули были уже прямо над магократами. Псобчаков и Медведянский палили, Лёдов так и не взялся за свое ружье.

— Любители, школота, — презрительно сказал Лёдов своим товарищам, а потом воздел вверх руку.

В лесу вдруг на миг стало холоднее, а прямо над охотниками засверкало северное сияние, растворившееся через пару секунд.

От руки Лёдова ввысь пронеслась волна синего света, раздался оглушительный скрежет, как будто столкнулись два айсберга.

Еще через несколько мгновений сверху упала замороженная и покрытая инеем туша крылатого вожака-оленя.

Гордый вожак стаи был вморожен до состояния ледышки. Рухнув прямо на берег озера, он сломал ногу борзой Псобчакова, а крепостного холопа, как раз подававшего Медведянскому переносной зарядник для смартфона, зашиб насмерть.

Травмированная борзая заскулила и заметалась, мертвый и погребенный под тушей оленя холоп молчал.

— Ну блин… — выругался Медведянский, Псобчаков внушительно кашлянул.

Крепостные бросились вытаскивать труп раздавленного в лепешку товарища из-под мороженой туши.