Во все Имперские. Том 1

— Что, Яша? — спросил Соловьёв, — Что ты чувствуешь?

— Так больно, бля… — признался Яша.

Я с трудом отлепил от Яши руку, моя рука все еще странно вибрировала, по ней бегали мурашки, как будто заклинание не хотело уходить, а хотело кастоваться дальше.

Соловьёв азартно бросился осматривать Яшино плечо.

— Больно, — скривился Яша.

— Разрыв связок, — констатировал Соловьёв, — Вот это да! Готов поклясться, что это реверс лечебного заклинания клана Здравуровых. Как, Нагибин, как вы это сделали? Вы самый удивительный из всех студентов, что я видел за последние годы! Скастуете еще раз?

Но я не хотел больше ничего кастовать. Да и не смог бы, я чувствовал, что постсолярис внутри меня закончился, я больше не ощущал в себе его тонкой и загадочной природы.

Кроме того, я начинал кое-что понимать. Огонь Огневича, вредоносное заклинание Здравурова…

Ага, именно то, о чём вы подумали.

Все эти заклинания применяли на меня масоны во время драки возле памятника Пушкину.

— Всё, я закончился, — сообщил я Соловьёву, — Постсолярки больше нет.

— Похоже на то, — согласился Соловьёв, — Жаль, конечно. Но это логично. Вы съели два трикоина, и получили два заклинания. Точнее три, но ваши огненные заклинания, насколько я вижу, были половинчатыми, так что считаются за одно, вы кастовали их еще до конца не разобравшись и в пол силы.

— Может дадите мне еще трикоин? — предложил я.

— Я дам вам целых четыре, Нагибин, — согласился Соловьёв, — Но только если вы мне обещаете, что сегодня их больше есть не будете. Вам теперь нужны сутки на откат. А если вы начнете есть новые трикоины, раньше чем минуют сутки — словите очень высокую вероятность умереть от разрыва желудка или инфаркта. Вы же помните, что я говорил?

— Помню, — кивнул я, — Нельзя в сутки жрать больше трикоинов, чем у тебя ранг. Только зачем вы мне тогда даёте еще четыре прямо сейчас?

— Чтобы вы научились распоряжаться трикоинами и сдерживать свое желание съесть их немедленно, — объяснил Соловьёв, — Вот держите, четыре штуки. Два из пальмы, два из афрокарпуса. Запомните, пожалуйста, что теперь ваши заклинания привязаны к конкретным породам дерева. То есть огонь вы сможете кастовать, только съев трикоин из масличной пальмы, а наносить урон чужому организму — только съев афрокарпус.

И изменить это уже нельзя. Ну, а если вы вдруг съедите их раньше времени — тогда вы умрёте. И это будет естественный отбор, если можно так выразиться. Магократ или учиться самоконтролю или умирает. Запомните это, это касается всех присутствующих.

Соловьёв засунул четыре трикоина в небольшой деревянный пенал, защелкнул его и передал мне:

— Это называется древохранительница. В них мы храним наши трикоины. Можете повесить её на шнурок на шею, многие низкоранговые маги так и делают. Ну или просто положите в карман, главное — не потеряйте. И ешьте по два трикоина в день, не больше.

— Спасибо, профессор, — поблагодарил я Соловьёва, — А когда я смогу повысить свой ранг, кастовать больше заклинаний и есть больше трикоинов?

— Ранг вы будете повышать во время инициаций, — объяснил препод, — А инициацию я вам назначу, когда придёт время. Пока что еще рано. Теперь последнее. Какой у вас источник, Нагибин?

— Эм…

— Я про индивидуальный источник силы, — объяснил Соловьёв, — Как правило, это конкретное дерево. В момент, когда у мага впервые пробуждается магия, душа мага связывается с определённым деревом, обычно с тем, которое растёт рядом с тем местом, где маг открыл в себе магию.

Между магом и деревом возникает неразрывная связь. Пока это дерево растет и крепнет — крепнет и сила мага. Но если это дерево срубить или уничтожить иным образом — маг сильно ослабнет, его магия будет безвозвратно повреждена.

Поэтому такое дерево обычно выкапывают, сажают в кадку и прячут в банковских хранилищах с искусственным освещением и поливом. Ну или просто в охраняемых садах и парках.

— Вот блин…

Я вспомнил про ту одинокую рябинку, которая горела волшебным белым пламенем, когда я сражался с восставшими холопами. Судя по всему, Соловьёв не врал. Именно тогда во мне и проснулась магия, и вокруг рябинки явно горело волшебство.

Пожалуй, мне надо срочно гнать в Псков и защищать мою рябину, пока её не пустили на дрова холопы или Прыгуновы с Кабаневичами.

— Да не пугайтесь так, — улыбнулся Соловьёв, — Сообщать всем присутствующим, где растёт ваше дерево, не нужно. Собственно, это и не принято, потому что опасно. У каждого магократа есть враги, и все они мечтают уничтожить ваше дерево.

Так что о том, где оно — никому не говорите, даже мне. И защитите его, чем скорее — тем лучше. А мне просто скажите, какой оно породы, чтобы я лучше понял ваш магический потенциал. Он зависит в том числе от породы вашего дерева.

— Рябина, — нехотя признался я.

— Прекрасно, — кивнул Соловьёв, — Доброе дерево, хоть и не слишком благородное. Ладно, Нагибин, с вами закончили. Кто следующий?

Следующим вызвался Акалу, видимо желавший поподражать мне в храбрости и дерзости, или просто надеявшийся, что у него тоже обнаружатся какие-нибудь интересные способности.