Во все Имперские ТОМ 10 Крокодил

— Хермет-супрессоры. Проще говоря — подавители ауры. Швейцарская фигня. Думаю, что ваш голод, который вас так мучает, привязан к вашей ауре. Так что если подавите её — голод не уйдет, но ослабнет. Одна таблетка уменьшает ауру вдвое, на два часа. А, да. И с вас еще миллион рублей. Я взял эти таблетки под ваше слово магократа. Уж простите. Но теперь вы должны перевести швейцарской аптеке «Парацельс» миллион. В течение часа.

— Чего, блин? Что ты несешь? Во-первых, какого хрена ты раздаешь чужие слова магократа? Разве так можно?

— Ну… Вообще нельзя, конечно. Но аптекарь — хороший друг вашего алхимика Симона. А я сказал, что вам срочно нужна помощь. Вот он и выдал мне таблетки, а я заверил его, что деньги будут уплачены в течение часа.

— Прикольно, — вздохнул я, — Выходит, скоро весь Питер будет болтать, что князь Нагибин подхватил магическую болезнь!

— Не будет, — заверил меня Исцеляевский, — В этой аптеке все конфиденциально. А если вы не доверяете мне или Симону…

— Доверяю. Ладно, проехали. Но какого хрена они стоят миллион? Ты сейчас серьезно? Миллион за три таблетки?

— Это секретная разработка швейцарских масонов. Вам вообще повезло, что мы в Питере, эти таблетки можно достать только в Имперских столицах. Или надо заказывать и ждать пару недель.

— Слушай, а нет ничего без побочек и подешевле? — взмолился я.

— Нет. Что я могу еще вам предложить, князь? Разве что повесить на себя Замок Рюрика, амулет, подавляющий всю магию. Можете вешать его на себя хотя бы на ночь, чтобы отдохнуть от вашего голода…

Я в ответ расхохотался:

— Ага. На ночь. И проснуться потом утром с кинжалом в сердце и пулей в голове. Нет, Исцеляевский, боюсь, что я не могу отключать свою магию даже на ночь. Слишком многие хотят моей смерти, так что этот крест теперь навсегда со мной.

Я поглядел на Исцеляевского, внутри целителя клубилась магия, мой ГОЛОД почуял её, моя рука уже потянулась к грудине мужика, чтобы разорвать её и извлечь сердце…

МАГОКРАТА НЕ ОСТАВЛЯЙ В ЖИВЫХ.

НИ ОДНОГО.

ВСЕ ОНИ ПОДЛЕЖАТ ПОЖИРАНИЮ.

Но я резко сменил направление движения своей руки, схватил таблетку и сунул её в рот.

— Жевать, глотать?

— Прожуйте, — посоветовал Исцеляевский, испуганно отступая от меня на шаг назад.

На вкус таблетка оказалась, как керосин.

Но мой ГОЛОД вдруг на самом деле ослаб, сразу же.

Я глянул на свои смартчасы, аура у меня была 1221 %, и продолжала снижаться, хотя до приёма таблетки она держалась на уровне 2998 %.

Моя аура стремительно упала до 892 % и застыла на этих цифрах.

ГОЛОД на самом деле ушёл, теперь он превратился из бешеной страсти в какую-то смутную навязчивую тревогу, крайне неприятную, но терпимую.

— Дерьмо собачье, — выругался я, — Я теперь просел по МОЩИ. И ни фига не в два раза, а больше. А если я буду регулярно жрать эти таблетки — то во всей Империи не хватит денег, чтобы за них расплатиться. Но ладно, пока сойдет. Спасибо, Исцеляевский. Я расплачусь с аптекарем. И тебе тоже кину денег, за особые услуги. Надеюсь, не надо напоминать, что о моем состоянии ты должен молчать даже под пытками.

— Не надо, — кивнул Исцеляевский, — Я не привык чесать языком, князь. А когда напьюсь — вообще становлюсь молчаливым, это вам любой подтвердит.

— Вот и славно.

Я отпустил Исцеляевского и перевел ему десять тысяч рублей, еще миллион ушёл швейцарской аптеке.

Вообще же я ощущал себя нехорошо. В смысле — таблетки-то были качественными, но наставник, помнится, говорил мне быть верным себе и своей сущности. А принимая эти таблы — я как будто предавал себя, что ли.

С другой стороны, без швейцарских таблеток я или обращусь в монстра, или не смогу выйти из этого номера. Это тоже было бы предательством себя, еще худшим. Так что я решил, что, пожалуй, таблетки — меньшее зло.

Когда я вышел из отеля, то на площади перед ним меня уже ждали два суровых авто, блиставшие черным лакированным металлом и серебристым хромом.

Моё тачло, достойное Рюриковича!

Машины были производства Бегуновских заводов, премиум-класса, самой современной модели, да еще и бронированные.

Внешне они больше всего они напоминали те бронированные кадиллаки, на которых в нашем родном мире гоняли американские негры-рэперы.

Само собой, что эти роскошные тачки я уже не покупал, на это бы ушёл еще лям, а у меня и так бабла было в обрез. Нет, машины мне выделила моя жена-канцлер. Она вроде имела право выдавать подобные «колёса» верным сынам Империи, жизни которых угрожает опасность. Трудно было сказать, насколько я был верным сыном Империи, но вот тот факт, что я сейчас в большой опасности, никаких сомнений ни у кого не вызывал.

Возле автомобилей меня уже ждал эскорт, также достойный моего высокого положения — восемь вооруженных наёмников, шофёр-финн и трое моих личных Лейб-Стражниц.

Половина наёмников была в черной форме Шамановских ЧВК, с эмблемами, изображавшими бело-красный диск, на шевронах. Этих парней я одолжил на сегодня у Шамановых, потому что доверял им даже больше, чем собственным бойцам, набранным из перебежчиков или финских уголовников.