Во все Имперские ТОМ 12. Финал (СИ)

Маги чувствуют, что волшебство вернулось к ним. Они уже тихо переговариваются где-то совсем рядом, их лагерь — скрыт в этих непроходимых джунглях...

Я больше не таюсь.

Теперь я мчусь на добычу.

Стремительно.

Моя филетовая аура пылает.

ВРАГИ. ЕДА.

Я трепещу от ГОЛОДА. Я захлебываюсь собственной слюной и желудочным соком.

Вот и лагерь магов — какие-то домики среди джунглей...

Индейцы. Среди них — один шаман.

Я бросаюсь на него.

Крики. Ужас. Они в панике...

Моя длинная пасть пробивает грудь индейского шамана, выедает его сердце, оно тает у меня во рту.

КАЙФ.

Самое острое наслаждение.

В меня летят копья и стрелы, даже пули.

Глупо.

Чешуя непробиваема.

Я рву индейцев на части десятками.

Меня не ранить,

Не убить.

От меня не сбежать.

В пасти хлюпает кровь, я перебиваю шею какому-то парню своим хвостом...

Из домиков выбегают маги. Эти все белые.

Последнее сопротивление против бати. Работа для меня.

— Что это такое? Что это за срань, мать вашу?

— Магия вернулась...

— Монстр в лагере!

Кричат по-русски.

Я вроде когда-то знал этот язык.

Но забыл.

Помню лишь несколько слов. Главное из них — «батя».

Я кидаюсь на толпу магов, в меня летят заклятия.

Редкие и слабые.

Эти маги давно не практиковались и не ели трикоинов.

Так что они слабы.

Батя включает магию лишь раз в день, чтобы я мог найти магов и утолить мой ГОЛОД. Он включает её лишь на пару минут.

И этого слишком мало — враги больше не могут культивировать, им просто не хватает того времени, когда магия включена.

Яркие вспышки...

Враги думают, что мне будет больно.

Но мне не больно, мне хорошо. Я съедаю все заклятия. Они — аперитив для меня.

Закуска перед пиром.

А вот теперь настало время главного блюда.

— Магия вернулась! Телепортируемся!

— У нас порошка нет, Шаманов...

— Да что это за чудище? Откуда вылез этот крокодил?

— Господи, помоги нам...

Индейцы уже почти все мертвы или разбежались.

В меня все еще летят заклятия.

Льет дождь, смешиваясь с кровью на земле.

В лагере светло, как днем, от вспышек магии и ауры магократов.

Но неважно. Я вижу и в темноте, и при свете. Мой взор — волшебный.

А враги в свете своей магии видят меня. И мой зубастый и чешуйчатый вид приводит их в ужас.

Я бросаюсь на магов.

Какой-то уродливый маг, с палицей в руках...

— Бегите, барины! Я задержу чудовище!

— Дрочило, нет! Беги, дурень!

Я вырываю уроду сердце и поглощаю его.

Вкусно. Но слабо.

Моя ярость растет. Чем больше ешь — тем сильнее ГОЛОД.

Я в гневе разрываю тело урода на части, его позвоночник хрустит на моих зубах...

Дальше — какой-то эскимос.

Серая аура.

Я зубами отрываю ему обе ноги, кровь льется мне в глотку.

Эскимос визжит и хрипит.

Сладкие звуки.

Я пожираю его сердце.

А ГНЕВ все растет.

ЕДА! ЕДА СМЕЕТ БЕЖАТЬ ОТ МЕНЯ!

Лагерь врагов пуст, все сбежали.

Осталась только маленькая девочка. Её забыли, бросили в суматохе.

Девочка плачет, в руках она сжимает какую-то куклу...

— Пожалуйста, — просит девочка, рыдая.

Я её знаю.

«Княжна Пожарская».

Но это — бессмысленный набор звуков, который всплывает в моей памяти.

Эти слова ничего не значат для меня.

Девочка — маг. Но её магия еще спит.

Это лакомство на один зубок.

Я ломаю девочке шею, её кукла падает в грязь.

Я отрываю девочке голову, потом жую её сердечко...

МАЛО.

МАЛО!

Я бросаюсь в джунгли, туда убежали маги...

Но от меня не убежать. Это глупо. Они всегда бегут, но никогда не убегают.

Я нагоняю двух магов, я ЕМ.

Дальше, глубже в джунгли...

Вот девушка.

Она вдруг прекращает бегство, оборачивается, смотрит на меня.

Какое-то давнее воспоминание в моем мозгу...

— Саша? — девушка глядит мне прямо в глаза, её голосок дрожит, она вся промокла от дождя, — Саша, это ты?

Я не знаю, кто такой Саша.

— Братик...

Девушка странно поднимает руку.

Непонятный жест.

Будто она не защищается, а хочет погладить меня по чешуйчатой голове.

Я откусываю эту руку, кости хрустят на моих зубах.

Визг девушки...

Через миг её сердце — уже во мне, а её тело — мертвое, на земле.

ВКУСНО.

Дальше, скорее дальше...

Еще трое магов — я жру.

Еще индейский шаман — ЖРУ.

Еще сердца, еще кости, еще кровь — гамма вкусов в моей пасти.

ВСЁ.

Теперь маги кончились.

Я слушаю себя и слышу, что все одаренные в этих джунглях мертвы.

Индейцы еще где-то кричат, но они несъедобны, у них нет магии.

Я наелся.

Как и всегда в таких случаях ощущаю только злобу.

Только обиду.

Я мог бы есть больше.

А еда кончилась.

Горе, беда.

Я ложусь на землю, дождь стучит по моей чешуе.

Я начинаю кататься по земле, плакать.

— Бтя, еще! ЕЩЕ ЕДЫ!

Я кричу в черные небеса.

Но надо мной только качаются на ветру лианы и пальмовые ветви.

А батя уже отключил магию.

Сегодня кормить больше не будут.

Батя, за что ты так жесток со мной?

Я хочу ЕЩЕ, просто хочу ЕЩЕ...

Крокодильи слезы текут по моим чешуйчатым щекам.

***

Павловск.

Грязь. Кровь. Руины.

Небо красное.

Тут всегда так.

Дворец сожжен, он весь черный.

И трупы всюду.

Но батя уже ждет меня.

Вокруг него мертвецы, многие уже превратились в перегной.

Вонь такая, что даже у меня слезятся глаза.

Но батя улыбается мне.

— ТЫ ХОРОШИЙ, КРОКОДИЛ.

Голос бати успокаивает.

— ЗАВТРА ПОЕШЬ ЕЩЕ. НЕ ГРУСТИ.

Я падаю перед батей на колени.

Мой хвост бьет в нетерпении по земле.