Во все Имперские ТОМ 12. Финал

— Это сибирские, — ответил я сыну, потрепав Всеслава по головке.

— Вражеские? — азартно поинтересовался Всеслав.

Всеслав пошел в свою маму, в свои пять лет он уже был пухленьким.

— Почему вражеские?

— Твои телохранители сказали, папа, — признался Всеслав, ткнув пальчиком куда-то в сторону ворот.

На воротах у меня и правда торчали телохранители c автоматами, набранные из бывших финских бандитов и не менее бывших офицеров Охранного Отделения. Еще десяток человек даже постоянно патрулировали периметр моих немалых владений...

Ну а что поделать? Я был человеком, лишившим мир магии. И слишком многие желали мне смерти, до сих пор, хотя прошло уже пять лет.

— Больше слушай этих болтунов, — хохотнул я, — Им просто делать нехрен. Вот и чешут языками...

— Они говорят, будет война между нами и Сибирью! — не унимался Всеслав, — Говорят, сибиряки украли наш Дубравинский лес! Папа, ты пойдешь воевать за наш Дубравинский лес?

Дубравинский лес был огромным лесным массивом, к северу от Вологды, и стоил этот лес чуть меньше триллиона рублей, по новым ценам. Это был древний заповедник, раньше принадлежавший клану Дубравиных, а ныне захваченный какими-то сибирскими нуворишами, происходившими из купеческого сословия.

— Не-а, — честно признался я сыну, — Если я пойду воевать — меня вероятно завалят, и не будет тогда у тебя папки. А Дубравинский лес мне ни к чему. Мне бревен под баню и так хватило, как видишь. А финнам на воротах так и передай — если они и дальше будут болтать при моем сыне, пересказывая Булановскую пропаганду — то потеряют работу. Ублюдки совсем берега попутали. Мало того, что они жрут за моим столом и получают хорошее жалование — так еще несут пургу от безделья. Вот хрен они попарятся в моей баньке...

— Саш, не ругайся при сыне!

Ко мне уже шла моя вторая жена — Аня, в девичестве — Чумновская.

Не в меру любопытный Всеслав был как раз её сыном. А третьего ребенка, мою младшенькую дочку, Чумновская несла на руках. Девочке Маше был всего годик, дочку я назвал в честь понятно кого.

И за эти пять лет я ни разу не пожалел, что женился на Чумновской.

Женился вторым браком, да. При первой живой жене — Алёнке.

Честно говоря, я и сам не знал, какая муха меня куснула пять лет. То ли желание владеть гаремом плескалось в моей крови и было изначально заложено в моем генетическом коде, то ли я просто решил, что Чумновская будет отличной мамой для моих детей. В отличие от моей первой жены Алёны.

И с этим я, в любом случае, не просчитался.

Чумновская родила мне уже двоих детей. Первого, Всеслава, я хотел сначала назвать в честь убитого Старшего Полётова Викентием, но, поразмыслив, назвал Всеславом. Просто потому, что Всеслав — крутое имя, а вот Викентий, как по мне, не очень. Так что по итогу мой сын был назван в честь младшего Полётова, которого ухлопали радикальные масоны пять лет назад в Новгородской губернии.

Второй мне Чумновская родила дочку — очаровательную девочку. Моя Маша пошла скорее в меня, чем в маму. В отличие от пухлого Всеслава, Маша имела нагибинские глазки, а еще в свой годик уже отличалась дерзостью.

Моя жена Аня сейчас принесла Машу с собой — она поставила девочку на траву, и та тут же принялась неуклюже бегать.

К счастью, когда магия исчезла, Чумновская лишилась своего дара, как и все АРИСТО, и это было только к лучшему. Не знаю, рискнул бы я делать с Аней детей, если бы она до сих пор могла растить у людей в животах глистов и насылать на них вшей с паршой. А так...

А так Аня Чумновская оказалась милой девушкой и верной женой, моим главным помощником. Она похоже и сама была рада, что лишилась дара, который был для неё скорее тяжким грузом. Большая редкость для АРИСТО, ибо мне было известно, что около тысячи магократов по всему миру просто покончили с собой, когда выяснилось, что магия к ним больше не вернется.

Но Аня от потери магии только похорошела, так что я был рад, что взял её в жены.

Конечно, попы побухтели на меня, как на грешника, за мое многоженство... Но от полноценной травли меня спас Владимир Соловьев, бывший горячим сторонником гаремов в духе библейских патриархов Израиля. А еще больше мне помогла моя Крокодильность.

Да, магии у меня больше не было, это верно. Но остался авторитет, который сам по себе магия. Меня уважали. И еще боялись. И даже тот факт, что я безвылазно сидел в Старой Ладоге, занимаясь моим поместьем, рыболовным бизнесом и семьей, положения особо не менял.

Наоборот, обыватели полагали, что Крокодил спрятался ото всех и теперь что-то там замышляет, отчего мой образ в глазах общественности становился еще более зловещим...

В Старой Ладоге я поселился по двум причинам — во-первых, это было символично, что мой первый сын Рюрик вернулся в свою древнюю столицу, а во-вторых — мое Псковское поместье Либератор еще пять лет назад разбомбил ракетами, так что на его месте сейчас были лишь горы оплавленного каменного крошева.