Во все Имперские. Том 2 (СИ)

Шефу Охранного Отделения княгине ПЫТАЛОВОЙ, трижды шифрованное сообщение, сверхсекретно:

«Ваше Высочество!

Со всем уважением я вынужден вам напомнить, что НАГИБИНА трогать нельзя. Барон должен оставаться на свободе, живой, в ясном уме и трезвой памяти, и по возможности дееспособный.

От этого зависит успех операции „ШЕРПУНЬ“.

Это подтверждено специальным приказом покойного Императора Павла I, и новый Государь Павел II Павлович этот приказ, насколько мне известно, не отменял.

Так что Нагибина арестовывать или пытать нельзя. Пока что.

Ваш верный холоп и слуга, со всем уважением.

Слово и Дело!»

Ответа на сообщение не последовало.

2 сентября 2022 года

Французская Империя

Париж, округ Монмартр

— Oh, Micha! Mon roi! — пробормотала юная магичка, её груди-груши скользили по волосатой груди изгнанника.

— Еще! — потребовал изгнанник.

Француженка применила магию, и любовников окутала лиловая аура. Девушка сильнее сжала бедра, и изгнанника окутали потоки волшебства и наслаждения.

Через несколько мгновений всё закончилось, француженка всё еще жарко целовала изгнанника, но он был слишком обессилен, чтобы продолжать.

— Ну хватит! — приказал по-русски мужчина.

Он схватил магичку за пышные кудрявые волосы и стащил с себя, сбросив с кровати.

Грубо? Ну а что поделать? Девушке нравилось погрубее, изгнаннику тоже.

Вторая магичка, еще юнее и прекраснее первой, сидела на краю кровати, полностью голая и ожидавшая приказаний.

— Ну хватит, барышни, — скучающим голосом попросил изгнанник, — Довольно любви на сегодня. Идите.

— Мой Император, — сладко, томно и сильно картавя вздохнула магичка, сброшенная с кровати, — А вы ведь возьмете меня с собой в Россию? Я стану вашей царицей, когда вы вернете себе престол?

Эта красотка знала русский язык, как и вся французская знать. А вот вторая мадам, услаждавшая изгнанника, была худородной, так что русским не владела.

Но клянчила она не хуже первой:

— Et moi! Et moi aussi! Je veux ^etre une reine.

— Барышни, я не могу взять в жены вас обеих сразу, — отмахнулся изгнанник, — Я все же русский Император, а не османский султан. Кроме того, правящие цари России женятся только на дриадах. Таков закон. А вы не больно-то похожи на дриад, мои милые.

— Я буду дриадой! — азартно закричала первая шалунья, — Да-да! Вот, смотри! Тогда ты возьмешь меня в жены, мой Государь?

Девушка схватила с прикроватной тумбочки букет белых роз и попыталась вплести их себе в кудряшки.

— Всенепременнейше, — пообещал изгнанник, а потом накинул на девушку одеяло с кровати и прямо в таком виде выставил её в коридор.

Вторая магичка поняла, что царственному любовнику надоели услады, и сама выскочила вслед за первой, глупо захихикав.

Изгнанник выкинул в коридор одежду девушек, состоявшую из полупрозрачных платьев, модных в этом сезоне, и босоножек на высоком каблуке, а потом поднял трубку винтажного телефона на тумбочке:

— Кофе и машину.

— Oui, monsieur, — ответил телефон.

Изгнанник отдернул шторы, подошёл к огромному зеркалу и в лучах парижского солнца рассмотрел себя, не одеваясь.

Он был не просто хорош собой, а настоящим красавцем. Несмотря на возраст, тело у изгнанника было как у юноши, причем у юноши-атлета. Живот украшала мощная прессуха, а на лице, выше квадратного подбородка, помещались роскошные черные усы.

Усы дополняла легкая щетина, а щетину — пронзительный взгляд черных глаз и черная, как ночь, шевелюра на голове. Волосы у Михаила Багатур-Буланова были всегда немного растрепаны.

В его клане, да и не только в его, раньше говорили, что из всех потомков Павла Первого Михаил единственный унаследовал благородную внешность своего царственного пра-пра-прадеда.

Изгнанник и правда был похож на Павла I, каким тот был сотню лет назад. Вот только Павел правил Россией больше двух веков, а Михаил ни долголетием, ни короной своего предка похвастать не мог. Формально Михаил все еще был членом Императорского клана, но из России его заставили уехать еще одиннадцать лет назад.

Налюбовавшись на себя в зеркало, изгнанник быстро оделся, слегка небрежно завязал галстук, спрыснул голову одеколоном, тем же самым, каким пользовались Бонапарты, и сбежал на первый этаж роскошного отеля, где располагался ресторан.

Здесь Михаил выпил чашку крепкого кофе, а потом вышел из отеля на залитый солнцем бульвар.

Осень в этом году в Париже выдалась мягкой, парижанки были одеты совсем еще по-летнему, ветер носил по бульвару первую редкую опавшую листву.