Во все Имперские. Том 2 (СИ)

На слове «и» записи барчука обрывались. Это напрягало, как и многое другое. Текста в тетрадке было немного, но на разбор каракуль Нагибина я потратил битые полчаса.

Отбросив тетрадь, я погрузился в раздумья. Тут было о чём поразмыслить.

Судя по всему, этот своеобразный дневник писался в течении нескольких лет, об этом ясно говорило то, что барчук за время его написания сменил минимум четыре авторучки.

А еще в его записях упоминалось, что Таня еще маленькая, и поступать в Смольный ей только через два года. Значит, дневник был начат минимум два года назад.

А окончен он был, судя по всему, за несколько дней или даже возможно часов до моего попаданства, так как там упоминалась фиолетовая Луна. В момент моего попадания она действительно была фиолетовой. Хотя сколько именно дней на небе наблюдался этот феномен, я не знал, но догадывался, что долго фиолетовая луна висеть не могла. Иначе все бы к ней привыкли, и она бы не вызвала удивления барчука.

Погуглив, я убедился, что мои догадки верны — фиолетовая Луна появилась в небе примерно за сутки до моего попаданства.

Вообще же, дневник оставлял массу вопросов.

Почему барчук окончил его так внезапно, не дописав? У него были срочные дела? Не похоже на то, учитывая, что в момент моего попаданства он сношал девку в стоге сена.

Или это и было срочным делом?

Если честно, я с самого момента попаданства полагал барчука типичным тупорылым хикканом, но дневник раскрывал Нагибина с неожиданно трагической стороны.

У меня даже на секунду промелькнула крайне неприятная мысль, что этот неизвестный черноусый из дневника проделывал с барчуком вот это самое… Ну вы поняли. Среди магократов наверняка полно больных извращенцев, а барчук, в теле которого я находился, был весьма хорош собой.

А родителям Нагибина, совсем обнищавшим, этот урод мог платить за насилие над их сынком.

Но эту мысль я быстро отмёл, и не потому, что она была неприятной. Смотреть в лицо ужасу я всегда умел.

Не, тут просто логически не складывалось. Из дневника явственно следовало, что это не черноусый платил родителям Нагибина, а наоборот — родители ему. За что они ему платили? Явно не за то, чтобы черноусый развлекался с их сынком, это уже слишком, даже для магократов.

Кроме того, батя Нагибина постоянно болтал о некоей великой судьбе для своего сына. О чем идет речь? Уж не о том ли, что в тело Нагибина попаду я?

Но причём тут тогда черноусый? Зачем он приходил, и почему у барчука Нагибина путалось сознание после его визитов?

Я попытался вспомнить, встречал ли я в этом мире магократов, похожих на этого таинственного визитёра.

Черноусых тут, пожалуй, было полно. Вон даже у Михаила, которого Шаманов наконец-то снял со стены, были черные усы. Но вот черноусых и одновременно седых, да еще и с изуродованным то ли магией, то ли оспой лицом, я пока что не встречал.

Я попытался покопаться в памяти реципиента, как это обычно делают попаданцы, но ничего не обнаружил. Памяти реципента у меня просто не было, она исчезла, вместе с личностью барчука Нагибина.

В принципе логично. В этом теле и так уже было две личности — моя и Царя, так что третья туда бы просто уже не влезла. Оригинальный Нагибин просто умер и растворился.

В любом случае, я был уверен, что черноусый как-то связан со смертью родителей Нагибина. Возможно, он их и ухлопал. Кроме того, в дневнике упоминался Гностический Либератор, тот же странный персонаж, портрет которого был намалеван кровью над трупами родителей.

Может черноусый и есть этот загадочный Либератор?

Впрочем, это вряд ли. Либератор на рисунке был лыс, а усов совсем не носил. Так что очень вероятно, что черноусый — не он.

Но даже больше загадочного обладателя черных усов меня взволновали упомянутые в дневнике горы бабла. Значит мои родители всё-таки были богаты. В смысле много зарабатывали, правда, непонятно каким образом. А все деньги отдавали черноусому за некие услуги.

Мне вдруг почему-то стало неуютно в теле барчука Нагибина, как будто это тело скрывало от меня какую-то жуткую тайну.

— Что ты об этом думаешь? — спросил я.

— А… О чём? — растерялся Шаманов.

— Это я не тебе, — отмахнулся я, — Это я так. Сам с собой.

— Я ничего об этом не думаю, — ответил Царь в голове, к которому и был обращен мой вопрос, — Скажу только одно. Этот дневник фонит гаввахом! Сознание автора этих записок было переполнено мощной магией.

— А как насчёт тела автора? Нам есть чего опасаться?

— Не, — успокоил меня Царь, — Тело в полном порядке. Будь в нём темная магия — я бы почувствовал, я уверен. Я всегда чую гаввах за версту.

Честно сказать, Царь в голове мне уже несколько поднадоел со своим гаввахом.

— Эй, Шаманов, ты слышал что-нибудь про гаввах? — спросил я, на этот раз эскимоса.

— Гаввах? — Акалу напрягся, — Да вроде читал… Это выдуманная магия, основанная на боли и страданиях. Из фантастического романа про Рузадомирок.

— А вот и не фантастического! — рассвирепел Царь у меня в голове, — Скажи этому щенку, что гаввах существует, и Рузадомирок тоже. Оттуда я и пришёл. И в этом мире тоже есть гаввах. Просто его никто, кроме меня, не чувствует.