Во все Имперские. Том 4. Петербург

— Ну, миллиардеры может и пьют его как напиток, — хохотнул Галькин, — А вообще, каркаде, или проще говоря суданская роза — это редчайшее растение, которое сохранилось только в Африке и которое способно отражать любую магию. А дубовая клетка, в которой держат этого «S», служит ретранслятором и усиливает эффект суданской розы.

Таким образом, этот «S» не может колдовать за пределы своей клетки. Хотя он и внутри клетки не особо колдовал. По крайней мере, я этого ни разу не видел, даже не знаю, какого цвета у него аура, он же её ни разу не активировал при мне…

— Так а зачем клетка, зачем суданская роза? — задал очередные вопросы блондин, — Ты же сказал, что там на каждой камере… то есть, кхе-кхе… на каждой палате висит по амулету, подавляющему магию. И пространство палаты действие этого амулета перекрывает. Зачем еще и каркаде с клеткой? Что этот маг такого умеет, что его так боятся?

— Без понятия, — развел руками Галькин, — Но что-то явно умеет. Точнее говоря, умел. Вот этот «S», в отличие от вашего Словенова, уже тридцать лет у нас сидит. Так что я думаю, что он за это время уже даже собственное имя забыл, а как колдовать — тем более не вспомнит. Но нам приказано держать его в клетке и мазать её суданской розой — мы и мажем. Приказы Императора на обсуждаются, вопросы по их поводу тоже задавать не принято. Слушайте, а можно я вейп запарю?

— Парь. Мне плевать, — милостиво разрешил блондин, — А этот твой «S», судя по всему, для нас совсем бесполезен.

Галькин с наслаждением затянулся, выпустил облако абрикосового пара и кивнул.

— И выходит, что освободить Словенова, пока он во втором отделении мы никак не сможем… — продолжал рассуждать вслух блондин, его взгляд стал совсем отсутствующим, этот аристо явно был из тех, кто настолько погружается в размышления, что просто перестает замечать окружающих, — А из второго отделения Словенова не выпустят, даже если он будет при смерти… Паршиво, леший меня побери, паршиво…

— Я правда хочу вам помочь, господин, — на всякий случай заметил Галькин, делая очередную затяжку паром, — Но вот только не знаю как.

— Ладно, — проговорил аристо, глянув на Галькина, — Ты говоришь, что работаешь тут уже пять лет, так ведь? А Словенов «лечится», если это можно так назвать, у вас три года. А загадочный «S» — тридцать лет. А палаты у вас на отделении две. Возникает закономерный вопрос — а кто занимал палату Словенова до него?

— При мне никто, — ответил Галькин, — Она пустая стояла, лет двадцать. А до этого там сидел какой-то бастард Людоедовых. Один из последних. Людоедовых же вроде всех пришили, за заговор против Императора.

Блондин присвистнул:

— Прикольно. Я тоже сегодня сегодня завалил одного Людоедова. Утопил его в Неве, точнее говоря. И готов поспорить, что именно убитый мною Людоедов и был самым последним. Так что честь быть ликвидатором последнего Людоедова в мире принадлежит мне, и хрен я кому её отдам. Вот этот ваш Людоедов из дурки явно раньше моего сдох. Собственно, как он вообще попал к вам на второе отделение?

— Это дела старые, так что могу только слухи пересказать, — ответил Галькин, выпуская облако пара, — Ну в общем, когда Людоедовых начали громить — одного ихнего бастарда поймала Охранка. Но этот бастард оказался совершенно безумным, даже для Людоедова, хотя психическим здоровьем этот клан никогда не отличался. В результате бастарда и признали сумасшедшим официально, после чего из Петропавловки привезли сюда к нам.

Сначала его содержали на третьем отделении для социально опасных больных. Но он там санитарке грудь откусил. А потом еще и ночью пролез в больничный морг и устроил там себе обед. Обглодал пару трупов, проще говоря.

Рассказывают, что он сердца и желудки искал, Людоедовы же пожирают сердца и желудки мертвых магов. Вот только у нас в морге ни сердец, ни желудков уже не было, их же сразу после смерти мага Имперские гаруспики увозят.

Короче говоря, этот Людоедов всех достал. Так что руководство больницы испросило Государева изволения и сунула его с разрешения Императора сюда, во второе отделение.

«S» у нас на отделении вроде в это время уже сидел, ну а вторая палата как раз досталась Людоедову.

Вот только Людоедов пробыл у нас недолго. Вскоре Охранка допросила парочку его схваченных родичей и выяснила, что вот этот бастард из нашей дурки должен был лично заколоть Великого Князя Михаила во время нападения на царскую семью. И сожрать его желудок, получив таким образом способности Багатур-Булановых.

Такие вот были у Людоедовых планы, такую атаку они готовили. Хотели перебить всех Багатур-Булановых после того, как Император поддержал Меченосцевых в их конфликте с Людоедовыми. План, конечно, был безумным, как и сами Людоедовы.

Ну а после того, как Охранка получила информацию, что бастард должен был лично ухлопать Михаила — у бастарда дальше был только один путь. Михаил же тогда был еще совсем юным и законным наследником престола, а не изменником, бежавшим в Париж.

Так что бастарда Людоедова у нас забрали, отвезли его к Петропавловке и там вздернули на виселице. Вот так вот…