Во все Имперские ТОМ 5 Наследие (СИ)

Черное облако над моей головой действительно начало расти, красные прожилки внутри него ярко пылали, сливаясь в один шар, будто там внутри облака открывался чей-то огромный алый глаз… Шепот магии уже становился оглушительным, темное облако звенело так громко, что я едва слышал Глубину.

Князь снова что-то забормотал…

Глава 109 — Батый в Астории

«За последнее тысячелетие в мире развелось громадное количество разного рода философов, знатоков магии, трактователей Её воли и тому подобных шарлатанов.

Они изрыгают из себя тонны слов, но ценность их речей не выше ценности заявлений девственника, который рассуждает о женщинах, или торгаша, толкующего о качестве своего продукта.

Воистину, невежество, жадность и самоуверенность — вот три стула, на которых сидят современные философы, исследующие магию!

И вместо того, чтобы честно признаться себе самим, что они НИЧЕГО, НИЧЕГОШЕНЬКИ не знают о магии, они продолжают свои потешные исследования!

Но нельзя научиться водить машину, не зная, как поворачивать руль. Философы же (что правого толка — трактующие магию, как систему в духе Соловьева, что левого — полагающие, что магия может быть понята интуитивно в духе Словеновых) уже давно едут вообще без руля.

И известно, куда может привести такая поездка — только в кювет…»

Скомканная записка, обнаруженная в мусорке в центре Рима в январе 2021,

приписывается Псевдо-Аркариусу

— Убейте его, барон, скорее! — потребовал Старший Головин.

Над моей головой все еще металось черное облако воплощенной магии, а мой сапог все еще попирал шею Глубины.

Поверженный князь смотрел на меня с ужасом.

— Нет, — сказал я, — Это бессмыслица. Князь раскаивается. Кроме того, он мне нужен. И он дал слово магократа, что отныне будет служить мне.

Я решительно убрал сапог с шеи Глубины.

— Но поединок не окончен, пока… — попытался было протестовать Старший Головин, — О, нет, что вы наделали, барон!

Черное облако магии закружилось вихрем, алый шар внутри него теперь сиял, как Солнце. Звон магии стал таким пронзительным, что у меня возникло ощущение, что сейчас прогремит минимум ядерный взрыв.

Но вместо этого облако вдруг затихло, и в абсолютной тишине засияло ярко-фиолетовым. Неотмирный свет залил лица моих друзей, как будто мы все оказались у громадного прожектора на дискотеке.

Потом облако растаяло, но нарушавший все законы физики фиолетовый свет сиял еще несколько секунд, уже после того, как магия ушла.

— Не может быть! — ахнул Головин, — Она признала! Магия признала ваше решение помиловать Глубину, барон…

— Проще говоря, дуэль окончена, — подытожил я и подал Глубине руку, — Вставайте, князь. Вы помните о своих клятвах, я надеюсь? Все присутствующие их слышали и засвидетельствовали. Так что если нарушите слово магократа — сами станете хуже парии.

— Это излишнее напоминание, Нагибин, — Глубина поморщился от боли и отряхнулся, рожа у князя все еще была вся в крови, — Я не собираюсь нарушать свое слово магократа. Вот только я вряд ли теперь буду вам полезен — у меня же больше нет импланта. Разве что вы мне его вернете…

— Никак нет, — мотнул я головой, — Об этом не может быть и речи, Глубина. Этот имплант я собираюсь запихать в себя самого. Что он, кстати, дает? Скорость?

— Скорость, мощь, духовное видение, — быстро и недовольно сообщил Глубина.

— Ну вот и прекрасно, — ответил я, — Уверен, что он будет отлично смотреться у меня в грудине. Но я, разумеется, никому не собираюсь рассказывать, что вы потеряли свою силу, Глубина. И остальных присутствующих тоже прошу об этом не болтать.

Мне просто невыгодно, чтобы кто-то узнал, что князь теперь не самый крутой дуэлянт в Империи. Потому что Глубина отныне будет служить моей ложе и поднимать её престиж одним своим присутствием. И знания у вас тоже остались, князь.

Так что, полагаю, что вы сможете быть наставником в нашей ложе. Мы даже будем вам платить, как мы и условились. Но о разного рода миллионах, которые вы у меня требовали…

— Нет, нет, не может быть и речи, — перебил Глубина, — Никаких миллионов… эм… барон.

Ага. Значит, ублюдок теперь считает меня наконец-то бароном, а не баронетом. Это славно.

Вокруг меня металась моя фиолетовая аура, я физически ощущал, как регенерируют моя пробитая голова и поврежденный позвоночник, сломанная нога уже почти совсем срослась.

Князь Глубина тоже приходил в себя, его рыжая аура, покуроченная и временно отключенная вырыванием импланта, восстановилась и теперь крутилась вокруг Глубины, залечивая его раны.

— Прекрасно, — кивнул я, — Пусть все видят, что между нами нет вражды!

Мы с Глубиной пожали друг другу руки, уже обнимаясь с князем, как велела традиция, я тихонько произнес:

— Но я слежу за вами, Глубина. Плотно слежу.

Князь на это только слабо поморщился. Ни в какое перевоспитание Глубины я, разумеется, не верил, но меня вполне устраивало, что он будет держать свое слово магократа хотя бы первое время. А там уже посмотрим.

В любом случае сейчас у меня были дела поважнее.