Во все Имперские ТОМ 8 Рюрик

— Ничего не знаю, — отрезал седой, — Его Благородие сказал этого пациента помыть. Потом накормить. Потом одеть. А дальше — уже не наша забота. С ним будут лучшие психиатры и целители работать. Я слышал, сам Исцеляевский, министр здравоохранения, приедет.

— Да кто он вообще такой? — еще больше переполошился младший санитар, — Это за что ему такие заботы?

— Без понятия, — ответил седой, — Знаю только, что его вчера привезли из Кащенки. А больше ничего. Но приказ есть приказ. Так что бери шланг…

— Нет, сам бери шланг! — в ужасе вскричал младший, — А я на такое не подписывался! Где это видано, чтобы простые честные люди вроде нас поливали из шланга АРИСТО? Да и вообще — с каких пор в нашу больницу стали привозить магократов?

— Приказ есть приказ, — глубокомысленно изрёк старший, но к шлангу так и не прикоснулся.

Бородатый пациент тем временем что-то пробормотал.

— Чё это он? — перепугался младший санитар.

— Не знаю, — произнес седой, — Эй, мужик! То есть, господин, простите… Вы чего? Что вы сказали?

Бородатый повторил свою фразу — одно только слово. Говорил он неразборчиво, санитары только поняли, что в этом слове слишком много букв «о».

— Да он просто бредит… — начал было младший санитар, но в этот момент бородатый проговорил совершенно ясно:

— Крокодил. Крокодил. Он уже растет! Он зачат! Солнце будет съедено. И лишь Знающий Освободитель остановит его…

Глава 170 — Операция ШЕРПУНЬ

Мы с принцессой теперь лежали на полу, также как полчаса назад в постели. Но была и разница с нашим прошлым положением — принцесса теперь сидела на мне, мы были одеты, а еще мы сейчас прекратили наши ласки, и Лада склонилась к самому моему лицу, чтобы я мог прошептать девушке на ухо пару фраз.

Фразы касались дальнейшей судьбы Павла Павловича. По мере того, как я шептал, из черных глаз принцессы исчезали нежность и страсть, сменяясь тревогой.

— Ну не знаю… — ответила наконец девушка, тоже шепотом.

Наши губы были в миллиметре друг от друга, роскошные черные волосы принцессы падали мне на лицо, укрывая меня, как ночь укрывает землю.

— Тут и знать нечего, моя госпожа, — тихонько произнес я, — Я так уже делал. Я точно также скрыл от Кабаневича моего холопа Дрочилу. Вместе с волшебным мечом. Между прочим, герцог Кабаневич очень хочет этот меч. Практически также, как я тебя хочу сейчас, ну может чуть послабее. И искать герцог Кабаневич умеет, он роет, как настоящий кабан. Вот только он так и не нашёл, ни меча, ни Дрочилу. Так что дело верное, принцесса. Доверься мне…

— А ты принесешь мне голову Маши Головиной? — принцесса плотнее сжала меня бедрами.

— Вот давай, пожалуйста, без издевательства над трупами. Я таким не занимаюсь…

Принцесса в ответ впилась мне в губы.

Раздался характерный хлопок, с каким обычно телепортируются Кабаневичи, а потом я услышал голосок Таи:

— Прекрасно. Вы совсем стыд потеряли?

Я нежно спихнул с себя принцессу и поднялся на ноги:

— А тебя не учили стучаться, прежде чем войти, Тая, не? Кроме того — какой к лешему стыд? Это моя жена вообще-то.

Тая то ли хмыкнула, то ли хохотнула, то ли вообще хрюкнула в ответ.

— У тебя так много жен, Нагибин, что я уже в них запуталась. И я не понимаю, почему при каждой нашей встрече у тебя брачная ночь. Я тебе трикоины принесла. И новую древохранительницу.

— Спасибо, герцогиня.

Тая протянула мне бумажный конверт, туго набитый трикоинами, и еще почти черный деревянный тубус, украшенный рунами и явно вырезанный из какой-то дорогой породы.

Я заглянул в конверт.

— Тут на трое суток, — доложила Тая.

Я кивнул. Жрать трикоины мне было еще рано, я их ел около одиннадцати.

— Ну вот что, барышни, — сообщил я, — Встреча с людьми самозванца назначена на двенадцать, в Царском селе. Так что хватит баклуши бить. Лада, готовься к вступлению в должность канцлера. Приведи себя в порядок, любовь моя. Ты должна быть не менее блистательной, чем прошлый канцлер Жаросветова. А я пока соберу тебе пленных, которых мы вернём Павлу Стальному. С ними ты поедешь в Царское, заберешь там Глубину, Шаманова и Словенова. Как только узурпатор их отдаст — немедленно телепортировать их ко мне. Где бы я в этот момент не находился. Ты меня слышала, девица-синяя косица?

— Слышала, не глухая, — дернула плечиками Тая, — Но я не буду выполнять приказы, если ты будешь называть меня девицей-синей косицей или сношать на моих глазах своих жен, извращенец долбаный.

— Ну, Тая, я же уже однажды предлагал тебе присоединиться… — хохотнул я.

— Я помню. Ты больное животное, Нагибин, вот что.

— А где ты будешь находиться? — спросила меня принцесса, надменно глянув при этом на Таю, как на холопку.

— Вероятно далеко… — уклончиво ответил я, — А, ну и да, любовь моя. Скелет Петра Великого не забудь. Его тоже нужно отдать узурпатору.

Я кивнул в сторону скелета на лавке.

— Чудесно, Нагибин, — закатила глазки Тая, — Я рисковала жизнью, чтобы спасти этот скелет из Петропавловки, а ты его просто так отдашь нашему врагу!