Во всем виновата книга. Рассказы о книжных тайнах и преступлениях, связанных с книгами (сборник)

Вот оно неподдельное ирландское горе.

В понедельник выдался прекрасный нью-йоркский денек. Солнце, воздух холодный, но свежий. Вот поэтому никто и не уезжает.

Никогда.

Скотти на работу не пришел. А через два дня его отметеленный труп выловили в Ист-Ривер.

Я прочитал в своей «Книге добродетелей» (так я ее теперь называл): «Когда случается невероятное, накинь вероятное на счет». Брейди в тот вечер был в превосходном настроении, прямо приплясывал от радости, угощал подонков из разных банд шампанским, со мной почти по-человечески себя вел.

Будто это надолго.

Конечно ненадолго.

Ухмыльнулся мне:

– Скотти съехал.

И:

– Теперь ты босс.

Будто это награда.

Стал я тогда разнюхивать по поводу смерти Скотти?

Не стал, слишком занят был – денежки подгребал.

Шли месяцы, я читал папашину книгу, ел, спал (частенько с Сиси).

Парило меня, что она спит с Брейди?

А вы догадайтесь с трех раз.

Почти дочитал «Книгу добродетелей» и в конце нашел:

«Что за обитель ожидает теперь мою душу?»[16]

Я пробормотал:

– Главное, чтоб горячо было, как в аду.

И подумал:

«Скотти, где же ты, когда так мне нужен?»

Памятуя о том, что…

«Где же я сам был, когда он нырнул в Ист-Ривер?»

Так и шло, пока Брейди не решил со мной покончить. Для начала объявил о неоплаченных клубных счетах.

Буквально за руку меня схватил и прошипел:

– Со счетами разберись.

Я попытался отбиться, подбавил в голос холодцы, насколько духу хватило:

– Скотти бы был с этим поосторожнее.

Брейди ухмыльнулся, да злорадно так, и сказал:

– Жаль, Скотти так и не научился плавать.

И, приплясывая, отошел, бросив на ходу:

– Д’Агостино мне должен, вот об этом и подумай.

Д’Агостино был старым мафиози, задолжал кучу денег. Я спросил:

– Вы и правда рискнете с ним связаться?

Брейди улыбнулся кривой улыбочкой, злобной и злорадной, и ответил:

– Не рискну.

Помолчал немного.

– А вот ты рискнешь.

И добавил:

– Ко вторнику чтоб разобрался.

Дружки-копы были эдаким мерзким приложением к моему папаше. За исключением Кейси. Ну да, ирлашка и коп во втором поколении. Почти ходячий штамп.

Любитель выпивки.

Упертый.

Повернутый на всем ирландском.

Был бы Джин Хэкмен[17] ирландцем – получился бы Кейси. Но ко мне Кейси хорошо относился.

Очень.

После смерти отца сказал:

– Если когда-нибудь что-нибудь понадобится…

Ну и вот.

Мы с ним встретились в ирландском баре рядом с Мэдисон-сквер-гарден. На Кейси были толстый бежевый аранский свитер, тяжелый бушлат и твидовая кепка – будто на прослушивание собрался для фильма «Ирлашка в Нью-Йорке». Копна непослушных седых волос, лапищи с пол-Манхэттена – вот вам ирландцы из нью-йоркской полиции во всей красе. Эти парни не ждали милостей от жизни. Вот уж черта с два. Хватали эту самую жизнь за глотку, поддавали хорошенько, а если и это не помогало, дубасили ее от души.

Кейси устроился в отдельной кабинке – подальше от посторонних глаз (хотя у кого бы пороху хватило глазеть на Кейси). Сказал вместо приветствия:

– Парень, я тебе «Джеймисона» взял. Садись-ка.

Виски двойной, не меньше, и безо льда, боже упаси. Эти ирландские ребята святотатства не терпят. Кейси не взъерошил мне волосы, но было такое чувство, что ему очень хотелось. Даже в восемьдесят я для этих доисторических чудищ останусь «пацаном».

Порядок я знал: пропустим по стаканчику, а потом уж можно медленно обиняками заходить на разговор. Торопиться вздумал – забудь. Кейси заказал жареную картошку и маринованные яйца на закуску (заказывал так – по столу стукнул разок, ей-ей!) и предложил, вернее, скомандовал:

– Налетай.

У этих стариков девиз простой:

– Вяжи-ка их, Дэнно[18].

Когда мы расправились с положенной выпивкой и яйцами, Кейси откинулся на стуле.

– Как жизнь, пацан?

Я соврал, что все путем, и спросил:

– Ты что-нибудь знаешь про Брейди? Босса моего из «Кхесани»?

Кейси вздохнул (словно бы весь Нью-Йорк ветром продуло), покачал огромной головой и сказал:

– Дерьмец форменный, знается с русской мафией. Звери – не люди.

Помолчал немного.

Смерил меня долгим внимательным взглядом – натренировался за двадцать лет на негодяев смотреть (а негодяи – это все на свете, кроме копов и родни).

– Это как-то связано с тем козлиной, которого в Ист-Ривер выловили?

Можно смеяться над этими ископаемыми ревнителями правосудия, но, Господь Всемогущий, котелок у них варит что надо. Без мозгов шариться два десятка лет по Нью-Йорку не выйдет.

Я сказал, хоть и тихо:

– Он дружбан мой был.

Кейси фыркнул (попробуйте-ка фыркнуть, поднеся к губам порцию «Джеймисона» – эффект убойный, но старик не пролил ни капли), опрокинул стакан, хлопнул им по столу и сказал:

– Никогда тебя за засранца не держал, а уж за тупицу и подавно.

Мне хватило ума заткнуться. Повисла тишина… Мало что сравнится с мрачным молчаливым ирлашкой. Наконец Кейси сказал:

– Дай-ка, сынок, мне тебя просветить. Скотти хорошо знали в полиции Детройта, но он был скользкий хрен, так его и не смогли прижать. Отбыл на запад, спелся с Брейди – тоже дерьмец тот еще, имечко себе взял ирландское, чтобы с отморозками проще было дело иметь. Они вдвоем срубили бабла и вложили в клуб, чтобы все шито-крыто. А в прошлом году Скотти решил Брейди подсидеть.