Во всем виновата текила (ЛП)

В трубке раздался глухой стук, я живо представил себе, как она прислонилась к стене, прижав телефон к уху, розовые губы стали алыми из-за непрерывного терзания, откинув голову, она бьется головой о стену. Когда я впервые застал ее за этим занятием, она сказала, что таким образом освобождает свой разум.

- Слушай, Паркер, - наконец сказала она. - Я сейчас очень пьяна. Моя подруга только что вышла замуж, и я выпила больше, чем положено.

- Сверхнова, - тихо сказал я, желая предотвратить ее попытку продинамить меня и одновременно напоминая ей о прозвище, которое мы дали ей, когда она пускалась во все тяжкие.

- Было приятно пообщаться, - сказала она решительно.

Теперь я отчетливо представил, как она, выпрямившись, расправила плечи, напуская на себя браваду.

Сидя, я тоже расправил плечи, в отличие от нее, демонстрируя подлинную смелость. Я не мог допустить, чтобы она прекратила наше возобновившееся общение.

- Я позвоню тебе.

- Н-не знаю...

- Я знаю.

- Паркер.

- Протрезвей, Сверхнова. И я снова позвоню. Скоро. Обязательно возьми трубку. - Она испустила тяжелый вздох. - Не игнорируй меня. Иначе я свяжусь с твоей подругой, - игриво пригрозил я, чтобы разрядить обстановку.

Возможно, если мы закончим на веселой ноте, она ответит на звонок.

- Боже, нет. Что угодно, только не это.

- Она настолько раздражающая?

- Нет, нисколечко. Но она использует тебя и оставит с разбитым сердцем.

- Вызов принят.

Она застонала, но рассмеялась.

- Ответь на звонок, Нова.

- Посмотрим.

- Лучше бы тебе нахрен так и сделать.

- Спокойной ночи, Рок-звезда.

- Спокойной ночи, Сверхнова.

Линия оборвалась, и я откинулся на спинку дивана с болью в груди и улыбкой на губах.

Она назвала меня Рок-звездой.

Так же, как в ту ночь, когда мы впервые поцеловались.

ДВА

НОВА

ПРОШЛОЕ

Большинство детей на шестнадцатилетие получают машину. А я получила новую жизнь.

Ладно, возможно, я немного драматизирую.

После того, как моя мама вышла замуж за парня, жившего за тридевять земель, мы словно Семейка Брейди (прим. пер.: Семейка Брейди — американский комедийный телесериал, рассказывающий об овдовевшем отце с тремя сыновьями, который женится на вдове с тремя дочерями) переехали в огромную городскую квартиру. Вместе с нами там жили мой отчим и сводный брат - Паркер Каллахан.

Так как наши родители жили достаточно далеко друг от друга, мы с Паркером не часто пересекались, только во время совместных поездок, и в основном я старалась оставаться в тени. Когда Брэд приезжал навестить маму, Паркер оставался в Чикаго у своей мамы, поэтому у нас не было возможности узнать друг друга. Совместная жизнь особо ничего не изменила, так как его постоянно не было дома.

- Нова, - крикнула мама. - Пора ужинать.

Исключением был сегодняшний вечер, когда мама устраивала семейный ужин, собрав нас всех за одним столом, словно счастливую семейку.

Отложив уголь на стол, покрутила шеей и выгнулась, подняв руки над головой, размяла сведенные судорогой пальцы. Мои ладони были настолько испачканы улем, что могли бы затмить темноту за лампой, освещавшей стол, я попыталась промокнуть их тряпкой, которую хранила для этих целей. Но мне не удалось добиться желаемого результата, потому что я слишком часто пользовалась ею, и лишь сильнее испачкала руки.

В ванной я приложила больше усилий, чтобы их отмыть, а затем оглядела себя в зеркале. Волосы беспорядочно собраны на макушке, футболка в пятнах, а на обрезанных шортах обтрепались нитки. Я подумывала переодеться, но отбросила эту мысль, как только она пришла мне в голову. Если маме хотелось устроить семейный ужин, то будем придерживаться стандартов и вести себя как обычно.

Я пришла в тот момент, когда Паркер садился за обеденный стол. Он был занят листанием страниц в своем телефоне и мне предоставилась возможность рассмотреть его - то, чем я обожала заниматься при каждом удобном случае.

Паркер Каллахан был горяч... очень сексуален.

Он был на год старше меня, но излучал такую уверенность в себе, словно прожил целую жизнь. Черная футболка обтягивала его мышцы, а джинсы ноги. Он выглядел не как футболисты в нашей школе, а как пловец.

Каждый раз, когда я рассматривала его, то замечала что-то новое. Он был намного выше моих метр семьдесят два, точно выше метр восемьдесят три. Когда он сжимал свои гибкие пальцы, на его руках выступали жилистые мышцы. Когда он улыбался, его губы, с одной стороны, приподнимались чуть выше.

Но больше всего мне запомнился один прекрасный момент. Я столкнулась с ним на первом этаже, когда он выходил из бассейна в шортах и с полотенцем, его влажные светло-каштановые локоны слегка блестели. Мне с трудом удалось сдержать стон, когда он отразил удар своего друга, напрягая мышцы и демонстрируя идеальный пресс. Боже, даже его мощные ноги, ведущие к ступням, достойны восхищения.