Во всем виновато шампанское (ЛП)

Я позвонил дедушке, чтобы узнать, как дела, но у него был плохой день, и я использовал это как предлог, чтобы не навещать его. Но спустя четыре дня понял, что должен поехать. Проблема заключалась в том, что он заставит меня взглянуть на себя со стороны. Заставит признать, что я натворил. Он всегда так делал. Когда в прошлом я представлял себе, как скажу ему, что наконец-то одолел нашего врага, то представлял порицающий взгляд, но также блеск гордости в его глазах от осознания того, что долг оплачен.

Сейчас я знал, что любой проблеск гордости будет уничтожен.

- Как он сегодня? - спросил я Джеймса, санитара, который чаще всего работал с дедушкой.

- Лучше. - Его ответ быстро сменился гримасой, которая заставила меня поморщиться вместе с ним, представляя, что произошло. - Два дня назад - не очень.

- Что случилось?

- У меня были семейные дела, а у Ашера был выходной, - объяснил он, имея в виду другого санитара, который помогал ему. - Так что с ним работала Джейн.

- Черт, - простонал я, проводя рукой по лицу.

- Он э-э... это был не самый удачный день для нее.

Он потер затылок, словно одно только воспоминание об этом вернуло напряжение. Я могу это понять.

- Что он сделал?

- Вы же знаете, что это не его вина. Его мозг... он... он теперь другой.

Я оценил попытку Джеймса уйти от ответа и попытку сгладить произошедшее.

- Знаю. Но от этого не легче.

- От этого никому не становится легче. Наблюдать за угасанием чьего-то разума тяжело, а наблюдать, как он в процессе становится совершенно другим человеком, невозможно. Если вы когда-нибудь захотите поговорить...

Он не закончил фразу, как всегда, ожидая, что я приму его предложение. Как всегда, я покачала головой.

- Что он сделал?

- Он накинулся на нее. Вышел из себя.

- Господи.

- Он погнался за ней, когда она выбежала из комнаты.

- Ох, черт.

- Ага. Она в порядке, и Чарли извинялся много раз. Заказал цветы и шоколад, склоняет голову, словно побитая собака, всякий раз, когда она появляется рядом.

Я закрыл глаза, ожидая, что на поверхность выйдет гнев, как происходило каждый раз, когда узнавал о влиянии деменции на его поведение. Вместо этого я испытывал боль.

Я больше не мог мстить. У меня не было жены, ради которой мог бы держаться.

Нет, я остался с тем, с чем есть, и мне осталось только смириться, и это причиняло боль. Теперь я остался со знанием того, что у меня было все. Я знал, что, если заберу компанию Лоренцо, это не вылечит дедушку, но я надеялся, что это... не знаю. Облегчит груз, давящий на меня. Возможно, с этим было бы легче справиться - понять и принять. Вместо этого я все еще был зол и хотел, чтобы все это исчезло. Я злился, что теряю его, он ускользает сквозь пальцы, словно песок.

Возможно, это моя карма. Я терял людей, которых любил.

- Спасибо, Джеймс, - сказал я, отгоняя меланхолию в сторону.

Дедушка уже достаточно себя наказал; ему не нужно, чтобы я смотрел на него с разочарованием.

- Привет, дедушка, - сказал я, входя в комнату.

- Привет... эм... черт.

- Ни...

- Николас. Вот. Я постоянно проговариваю твое имя.

- Я делаю то же самое, - сказал я, но мы оба знали, что я не испытываю трудности с запоминанием имен. У меня был острый ум - такой же, как и у него раньше.

Он неловко рассмеялся, прежде чем взглянуть на меня. Склонив голову набок, нахмурил седые брови.

- Что случилось, Николас?

Опустившись в кресло напротив его дивана, я выдохнул, откинувшись назад, словно сдувающийся воздушный шарик.

- На прошлой неделе я купил «Mariano Shipping».

Как я и представлял, в его глазах промелькнула искра гордости, после чего он разжал губы и покачал головой. Он открыл рот, чтобы задать вопрос, но прежде, чем он это сделал, я признался во всем - сорвал, словно пластырь.

- И Вера узнала об этом в ночь нашего возвращения - мы столкнулись с ее отцом в холле. Она не разговаривает со мной с тех пор, как ушла.

Он закрыл глаза и медленно покачал головой. Это напомнило мне ту ночь, когда я разбил машину, мне было пятнадцать лет. Я хотел, чтобы он накричал на меня. Хотел чего угодно, только не разочарования. Как и тогда, я опустил голову и уставился на свои сомкнутые ладони.

- Ты пытался с ней поговорить?

Мои глаза забегали туда-сюда, я поморщился, вспомнив о единственном сообщении, которое отправил с просьбой поговорить - и на которое она не ответила.

- Нет.

Он тихо рассмеялся, и я снова вздрогнул. Наступила тишина, и я трусливо опустил голову. Николас Найтли Раш, генеральный директор «K. Rush Shipping», альфа-самец, господствующий в судоходной отрасли, больше не сидел на диване. Нет, Нико, мятежный подросток, сидел напротив дедушки, испытывая чувство стыда.

- Ты знаешь, что твоя бабушка сыграла большую роль в компании, чем все думают. Возможно, она и не работала в компании, но она была моим личным советом директоров. Я обращался к ней практически по всем вопросам, и она знала все тонкости и нюансы потому, что была моей женой и постигала все по мере взросления. Но так было не всегда.