Во всём виноваты «Битлз»

Со мною что-то произошло. В отличие от всяких случайных подвигов (крыса, сигарета и т. д.), когда морду приходилось делать сами знаете чем, на этот раз я был на триста процентов уверен, что попаду.

Моментально определив стороны света, давление и влажность, я взял упреждение на ветер, и пачка по сложной траектории ухнула в четырёхсантиметровую трубу, даже не коснувшись её стенок.

Бурные, продолжительные аплодисменты заглушили мощный шум близкого водопада и стали первым после полёта Гагарина публичным иностранным одобрением политики нашей партии и правительства. Стало даже немного неудобно. Все протягивали сигареты и жестами предлагали метнуть их в трубу, а один мужчина в шотландской юбке предложил для этой цели фотоаппарат.

Водопад был окончательно дезавуирован, а я выпрямился, расстегнул пять верхних пуговок на рубашке и пошёл в сторону Ниагары, как какой-нибудь московский пустой бамбук. Типа красавца Буйнова. Буйнова Саши.

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ САШИ. Прежде чем стать красавцем. Саша Буйнов (помните: «для тебе, для пезде»?) работал в ансамбле «Весёлые ребята». Коллектив этот по тем временам был одним из самых лучших и заслуженных. Это признавали даже люди, совсем ни в музыке, ни в жизни ничего не понимающие. Например, моя первая жена, которая после развода с вашим покорным слугой вышла замуж за руководителя этих приятных ребят.

Но не на всех фронтах «Весёлые» были на переднем крае. Музыканты «Лейся, песня!», поработав с Яаком Йоалой и его ансамблем «Радар», пристрастились к европейской культуре и приобрели у продвинутых эстонцев невиданные ещё тогда в России роликовые доски — скейтборды.

Через месяц встретились с «Ребятами» в Сочи. Мы уже научились и вовсю рассекали сочинские просторы на чудо-досках. После мощного дружеского застолья («выпьем за «Битлз» — такую хорошую работу придумали!») договорились, что, уезжая завтра в дождливую Москву, оставим доски ребятам на несколько дней. А они потом в столице нам обратно отдадут.

Я только что провёл профилактику своему скейту: смазал колёсики и отрегулировал «сход-развал». Поэтому собирался доверить его только самому ответственному и дисциплинированному, коим в тот момент, без всяких сомнений, и являлся Саша Буйнов.

Через день он катался на доске с пологого спуска, упал и сильно разбил лицо. Наложили семь или десять швов (Саш, прости, не знаю точно), а потом ещё сделали виртуозные улучшающие пластические операции. Так что, если бы не мой скейт, не было б того красивого секс-символа Буйнова, по которому сохнут тысячи романтических девушек от четырнадцати до шестидесяти. Это не к тому, что у него до «аварии» морда ящиком была, но всё-таки.

Я вот всё это написал, а потом что-то засомневался — правда ли? Ведь свидетелем падения и последующих событий лично мне быть не довелось — ребята рассказывали. Да и столько лет прошло. Позвонил одному известному певцу, который раньше в «Весёлых» работал. А он говорит: Саша тогда разбился на велосипеде. Дочку катал. И было это в Москве.

Во как! Но доску-то я ему давал? Давал! Он красивый? Красивый! Секс-символ? Секс-символ!

Ну ошибся я! С кем не бывает! — но ведь, чёрт возьми, исправился. Спасибо дорогому Лёше. Лёше Глызину.

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ЛЁШИ. Году так в 75-м (м.б. в 76-м) на репетицию к «Добрым молодцам», постукивая каблучками, пришёл невысокий, но страшно симпатичный мальчик. Своим красивым чистым голосом он, волнуясь, спел несколько песен и определённо всем понравился. Были, правда, у руководителя определённые сомнения но поводу и так большого количества освобождённых вокалистов, но Лёша сказал, что умеет играть на гитаре и может легко примкнуть к инструментальной группе. Более того, выяснилось, что он является счастливым обладателем американского инструмента «Фендер-Телекастер», только гитара сейчас в починке — мастер шлифует лады.

Обогатить гитарный арсенал коллектива родным «Телекастером», да ещё и приобрести при этом приличного певца руководителю очень хотелось, поэтому за последним словом он пошёл к члену профкома Росконцерта Густочке — нашей пожилой костюмерше.

Густочка — это у неё кликан такой был, погоняло. Уж не помню почему. Кажется, она рот так собранно держала, как курица — гузку. Ну, не суперудивительное прозвище, ей самой во всяком случае нравилось. А то вот в «Лейся, песня!» работал певец с очень длинными руками и непропорционально крупными кистями. Так он, когда пел трепетную песню о материнской любви, на словах «…руки матери тёплые, нежные…» выходил на авансцену и протягивал клешни ряда так до пятого. Вот где страх-то был!

Ну и получил от народа прозвище — «Руки матери». Ничего, откликался.

А тогда Густочка вышла на сцену с сантиметром, измерила Лёшу с ног до головы, вернулась в комнату к кофрам с концертными костюмами и после сравнения цифр с фактическим наличием дала положительный ответ.

А её слово дорогого стоило.