Вобла в экстази, или Спецрейс для сумасшедшей Ники

— Да? Утром? — с нескрываемым ехидством поинтересовалась Лидия. — А чего ж вы не ушли, раз он был нормальным? Что вы делаете в моём доме до сих пор?

— Я обещала ему сварить супчик. Пожалела заброшенного мужика… — и я снова пошла в нападение: — Разве вы не знаете, что крупные мужчины особенно предрасположены к язве? Тем более, если нервничают и пьют?

— Вам что делать нечего? — не унималась ревнивица. — По голосу вы, должно быть, ещё молодая. Разве вам не надо идти на работу?

— Я на инвалидности, — без запинки соврала я, — мне спешить некуда.

— А он где? — по одной ей известной логике спросила Лидия.

Я замешкалась: и что сказать этой самовлюблённой бабе? А вдруг она вздумает звонить Мише? И он наплетёт ей невесть что и совсем не в унисон со мной… Трубка дышала гневом и подозрением. И с лёгкой заминкой я ответила:

— Ушёл. Не знаю куда… Он мне не докладывался. Кто я такая, чтобы он сообщал мне, куда идёт? Я ему никто… — и я начала фантазировать: — А может он за вами поехал? Вы где находитесь? Далеко отсюда?

— Далеко, на Планерной, у матери, — снова повелась Лидия.

«Слава Богу, успею убраться отсюда. А главное надеть штаны и спрятать следы нашей бурной ночи…» — подумала я и предположила:

— Тогда вряд ли он поехал к вам… Я что-то припоминаю… Кажется он собирался обходить участок… Послушайте, Лидия! Приезжайте домой поскорее. Он очень тоскует! Боюсь, как бы снова не напился… И никого рядом! Я сейчас суп выключу и уйду… А вы приезжайте…

В сомнении подышав в трубку, Лидия всё же разродилась «благодарностью»:

— Спасибо за помощь… Только я и без вас знаю, что мне делать… — и отключилась.

Прибежишь как миленькая! Чужая тётка в доме — это не шутка! А если что-нибудь сопрёт? Смотри поспеши, Лидочка, цепляйся покрепче за Мишутку! Пока я не передумала…

«Ну, вот всё и решилось, — успокоила я себя одеревеневшими губами, — слава тебе, Господи! Ты наставил меня на путь истинный…» На путь в никуда. Или на Голгофу?

Ладно, посмотрим… Я отправилась в спальню, приводить в порядок ложе нашей с «мишкой» грешной любви. Придирчиво осмотрев смятые покрова, я сменила простынь и взбила обе подушки. Затем застелила постель и стала искать корзину для грязного белья. Таковой не было, однако, я обнаружила тряпки в стиральной машинке и присоединила к ним наши любовные росписи.

Блуждая сомнамбулой по квартире, я машинально устраняла все улики моего несанкционированного пребывания в доме Лидии и сама собой всплыла мысль: «Надо же: всё делаю как опытная преступница…». Я горько хмыкнула и отправилась в кухню. Перекурить. Взирая сквозь дым на свидетельства нашего пьянства, я поразмышляла об алиби для Михаила и поставила на огонь супчик, дабы он выглядел свежесваренным. Пустую бутылку и один прибор со стола я не убрала, а свою посуду вымыла и выложила на место. Выключила суп и потопала в ванную. Спрятав высохшее полотенце хозяина в стирку, я оставила висеть своё, влажное ещё, на вешалке и, подхватив одежду, стала облачаться в «дорожный» костюм… Затем отыскала и напялила на себя парик жгучей брюнетки…

Кажется всё. Нет! Надо как-то предупредить Михаила об опасности разоблачения его неверности, довести до него мою версию наших взаимоотношений!

И, опасаясь, что Лидия может заявиться раньше мужа, я сочинила хитроумную записку:

«Михаил, извините, что ухожу не дождавшись Вас, но мне пора. Звонила Ваша жена и я вынуждена была рассказать ей всю правду о том, как сильно Вы переживали Ваш разрыв, отчего вчера слишком много выпили. А я случайно наткнулась на Вас во дворе и отвела домой. И, Вы уж простите, мне пришлось рассказать и о Вашем сердечном приступе и о том, что ночью отпаивала Вас валидолом. А то как бы она могла истолковать то, что я заночевала при Вас? Я не рискнула оставить Вас одного, и боюсь, как бы это не рассорило Вас с женой окончательно. Надеюсь на её женскую мудрость, и очень хочу, чтобы Вы с Лидией помирились. От всей души желаю Вам счастья! Простите, если сделала что-то не так, и поберегите своё сердце. Вероника. P.S. Я сварила Вам супчик, как обещала.»

Я перечитала написанное и, удовлетворившись шифровкой, обречённо опустила руки: вот теперь действительно всё… В голове завертелась песенка «До свиданья, мой ласковый Миша…». До свиданья?! Нет. Прощай, Мишутка. И прости. Я всё-таки исчезаю, ухожу к себе домой. Лечу как бабочка на огонь — и теперь мне уж точно эндец. Хорошо бы скорей и не больно: не хочу скулить от боли на радость врагам…

Стоп! Хватит жалеть себя! Я решительно встала и направилась к выходу.