Вобла в эстази, или Спецрейс для сумасшедшей Ники

— Так, Серёжа, так… Лучше бы ты не трогал меня вовсе! Я бы хоть на что-то надеялась… А теперь я не смогу вспомнить того, другого, Сергея. Которого семь лет хранила в своём сердце. Который любил меня… Нежного и ласкового. Отпусти меня. Пожалуйста!..

Оправив подол и застегнув верхние пуговицы, я выскочила из ванной и бросилась к вешалке. Через несколько минут в наспех накинутом на халат плаще я уже бежала вниз по улице к Волге…

Волга была без берегов — они размылись в слезах. Чайки кричали, как подстреленные, и запах влаги был назойлив и невыносим. Я спрятала лицо в колени и сцепила пальцы вокруг ног. Душа свернулась в комок, стыдливо пряча полученные от судьбы плевки. Или насмешки?.. Я семь лет мечтала, как осчастливлю Сергея тем, что родила ему сына, — и вот вам результат: сын ему не нужен. Я мечтала о нежных и страстных объятиях любимого — а он, по сути, изнасиловал меня… взял молчком, как последнюю шлюху… Я научилась не плакать и быть сильной — и снова опростоволосилась: реву, как белуга.

Чем же я теперь буду жить?! Зачем он меня спас? Чтобы унизить? Мамочка! Почему ты так плохо присматриваешь за мной? Помоги мне собраться с силами! Я должна быть сильной! Никто больше не будет вытирать об меня ноги! Я не позволю!..

Не помню, как долго соскабливала себя с земли и собиралась в кучку, но в реальность меня вернул голос Сергея:

— Ника… Любимая. Пойдём домой. Я за тобой пришёл…

Я на удивление легко поднялась:

— Пойдём. Я уже в порядке… Только не называй меня любимой: не обманывай ни себя, ни меня. Я не Манана, мне крохи не нужны.

— При чём тут Манана?! — обиделся Сергей. — Это так… пустое. Ты же взрослая женщина, должна понимать…

— Я никому ничего не должна, Серёженька! — осадила его я и неожиданно для себя развеселилась: — Представляешь себе: мы с ней пили на брудершафт! А потом она рассказывала мне, как сладко ты её любишь… Духами хвалилась, халат со своего барского плеча подарила… Это было нечто! — смех вырвался из меня сам собой, как совсем недавно слёзы: — Вот дура! Ей и невдомёк, что это ты сдал её в полицию!.. Позабавился и выбросил…

— Ника!!!

— Всё, всё! Молчу! Пойдём, дорогой… А то у моего сынишки будет слишком много недоумений для одного дня… Да и у его бабушек тоже…

— Ника, пощади меня…

Я перестала смеяться и посмотрела в его несчастное лицо:

— В тебе слишком много ненависти, Бригадир. Я думала, что смогу отогреть тебя, а теперь не знаю. Теперь я ни в чём не уверена. Не уверена, что ты этого хочешь. И что я нужна тебе. Ты живёшь местью, а не любовью. Этого я не понимаю. Но ты не бойся, как бы у нас ни сложились отношения, я не буду лишать своего мальчика отца… Хотя бы ради твоей мамы. Она и так слишком пострадала из-за наркотиков: одного сына потеряла из-за любви к ним, другого — из-за ненависти. А итог одинаковый: она мается одна… Об одном прошу тебя, Серёжа! Если тебе хоть чуть-чуть дорого наше прошлое, потерпи, не отталкивай от себя Никитку. Он так долго мечтал о папе… А ты его… «малыш»… Испугался, что я женю тебя на себе? Так я уже, кажется, говорила, что за бандита замуж не пойду…

— Ника! Это уж слишком!

— Не буду больше. Кстати, о родителях… как там мой отец?

— Без изменений. Мне пока не удалось поговорить с ним. Его охраняют, как банк…

— Ладно, «Русланчик». Не будем больше ссориться. Это мне невыгодно. Мне ведь нужен свой человек в мафии…

Запоздавший обед худо-бедно закончился и пришла пора прощаться. Все, как и в полдень, сгрудились у порога и мать снова повисла на Сергее. Бабушка сурово застыла в дверях гостиной, а я заняла своё место у стены и, заморозив ненужные любимому чувства, молча наблюдала за всеми. Главным действующим лицом, сглаживающим все острые углы, был Никитка — единственный, кто был доволен скомканным визитом блудного отца. Он жался всем телом к ногам папочки и преданно заглядывал в его глаза.

Выпустив из объятий Полину Аркадьевну, Сергей потерянно посмотрел на меня:

— Ника…

Я, не сдвинувшись с места, вежливо улыбнулась:

— Счастливо, дорогой. Поезжай. Береги себя. И помоги моему отцу. Не оставляй его.

Он взялся за дверную ручку, но Никитка вцепился в него своими цепкими пальчиками:

— Папа, ты скоро вернёшься?

Сергей присел на корточки и взъерошил кудряшки сына:

— Как получится, сынок…

— Постарайся успеть на мой день рожденья. Двадцать третьего июля. Мне будет семь лет! А если не успеешь, то к первому сентября. Я хочу пойти в школу с тобой и с мамой…

— Я постараюсь… — не очень уверенно пообещал Сергей и, неловко чмокнув Никитку, резко поднялся: — Мне пора…

И Никитка, наконец-то, отпустил его:

— Ладно, иди. И не бойся, я присмотрю за бабушками и за мамой, пока тебя не будет. Я же мужчина. И я уже большой!

Задрав голову и сглотнув, Сергей быстро открыл дверь и ушёл в свою неприкаянную жизнь. И мой «большой уже мужчина» жалобно заскулил. Оставив его на попечение всполошившихся бабушек, я побежала в ванную и во весь напор открыла оба крана…

Поздно вечером ко мне зашла бабушка.

— Ника, я хочу вернуться в Астрахань. Не могу я здесь больше… После сегодняшнего…