Вода: Наперегонки со смертью

Группа лежала на горячей поверхности океана еще минуть пятнадцать после того, как звук мотор перестал быть слышен.

— Надо идти, не останавливаться. — Решил Роман. — Надо уйти так далеко, чтобы они точно не стали нас искать. Иначе, перебьют как слепых щенят.

Они пошли. Скорым шагом, не останавливаясь на отдых. Воду и еду принимали на ходу. Мания преследования наблюдалась у каждого второго. Люди тревожно крутили головами, боясь увидеть технику преследователей.

Даже когда опустилась ночь, Роман не разрешил расположиться на привал. Только плач обессилевших детей заставил его объявить остановку. За время жизни на острове удалось вернуться к нормальному расписанию, спать ночью и бодрствовать днем. Роман сам решил, что ему надо идти в караул. Оставил Ангелину и ушел с одним немцем, Гельмутом, лет сорока, метров за триста от основной группы. У его напарника в руках были самодельные нунчаки, изготовленные из металлической ножки стола. Пустота в них была заполнена песком. Холодное оружие имело приличный вес.

Ночь в океане была безмолвна до свиста в ушах. Слабый ветерок, появляющийся во второй половине ночи, беззвучно обтекал ровную поверхность океана, снимая с его поверхности накопленный за день жар. Роман не заметил, как задремал, убаюканный прохладой. Сквозь сон он слышал жужжание, которое мозг ему преподносил в виде сна про надоедливую муху. Роман отмахивался от нее, пока не попал себе по лицу.

— Черт! — Резко проснулся он.

За доли секунды он понял, что жужжание никак не связано с мухой. Он увидел одинокий свет фары несущийся над океаном. Гельмут спал, да еще умудрялся прихрапывать.

— Подъем. — Прошептал он на ухо немцу и придавил его рукой, чтобы тот не вскочил.

— А? — Гельмут открыл глаза.

— Ахтунг, ахтунг. — Роман показал в сторону света. — Партизанен.

Немец сел на колени и постучал по щекам, чтобы скорее придти в себя, перехватил удобнее нунчаки. Свет приближался, но двигался не на них, а чуть правее, как раз в ту сторону, где ночевала основная часть группы. Роман запаниковал. Отсчет пошел на секунды. Еще немного и мотоциклист увидит то, что не должен.

— Файр, у тебя есть файр? Огонь есть? Тьфу ты черт, ты же немец, как там у тебя, фойр? Давай фойр! — Роман пожалел о собственной непредусмотрительной глупости. Как же он собирался отвлекать в темноте?

— Я, я, фойр. Айн момент.

— Давай, друг, жги, а я побежал.

Роман, не помня себя от страха, кинулся наперерез мотоциклисту. Ему не хотелось думать, что тот вооружен, и его попытка просто самоубийственна и даже бесполезна. Ветер свистел в ушах. Резиновая поверхность пружинила и помогала набирать приличную скорость. За спиной сверкнула вспышка и грохнул выстрел. Роман оглянулся, но заметил только быстро растворившиеся во тьме красные искры. Мотоцикл загудел тормозами. Свет фары дернулся, крутанулся и погас вместе со звоном разбитого стекла и грохотом железа. Роман сменил траекторию, направившись в сторону разбившегося мотоцикла, на ходу соображая, чем же таким выстрелил немец.

Запахло бензином. Роман включил фонарь на телефоне, направил его в сторону мотоцикла. Руку выставил в сторону, чтобы стрелок выстрелил на свет на попал в него. Мотоциклист лежал в пяти метрах от мотоцикла. Голова неловко вывернута в сторону. Глаза открыты, губы непрерывно двигались, будто он разговаривал. За спиной у него висела винтовка, похожая на немецкую «G3».

Первым делом Роман снял ее с пострадавшего и повесил ее себе за спину. Смуглый мужчина с афро-азиатскими чертами лица водил глазами за светом фонаря. Он пытался что-то сказать, но изо рта выходил только свистящий стон. Роман решил, что у человека переломан позвоночник в районе шеи.

Подбежал запыхавшийся Гельмут. Увидел пострадавшего и выдал короткую непонятную фразу на немецком.

— Расстрелять? — Переспросил Роман. — Он и так сейчас окочурится. Чем ты шмальнул, Гельмут?

Немец не понял вопроса.

— Ю фойер, бабах, мотоциклист тоже бабах. Как? — Роман смешал все языки, но кажется Гельмут понял о чем речь.

— Их бин эз нихт. (это не я).

— Нихт? А кто же? Я слышал выстрел.

Гельмут вынул из кармана рождественскую хлопушку.

— Отель, дас кинд нам (ребенок взял).

— Он со страху что ли грохнулся?

Метрах в двадцати раздался шум. Роман прикрыл фонарь и упал на поверхность.

— Кто там? — Выкрикнул он.

Ему не ответили. Тогда он протянул телефон Гельмуту.

— Варум? (зачем?) — Удивился он.

— Иди стороной, свети. — Роман показал рукой маршрут. — А я буду стрелять.

— Он снял с плеча винтовку и показал, что готов.

Немец оказался не глупым, тоже держал телефон подальше от себя. Свет фонаря выхватил сильно хромающую фигуру, пытающуюся сбежать. Роман приложился к мушке, но стрелять не стал. Не столько из-за того, что был не готов убить человека, сколько посчитал, что звук выстрела сможет привлечь внимание остальных мародеров.