Воденников в прозе. Лучшие эссе

Надо отследить и саму радость, которая пришла с этим осознанием. Она тоже придуманная. Как только ты это осознаешь, ты воспринимаешь свой внутренний розовый цвет (иногда кажется, что это ветер) без радости и без особого воодушевления. Тебе не до этого. Ты просто следишь за собой. Выслеживаешь себя, как зверя. И когда к тебе приходит серый ветер, ты так же внимательно рассматриваешь и его. Иными словами, что есть, то и рассматриваешь. И именно тогда ты и становишься свободным.

Понятно, что это не работает в минуту опасности. Или в минуту сильного волнения. Если тебя бьют, надо защищаться. Если на тебя бежит тигр (хотя откуда у нас тигры в средней полосе? замените на собаку), надо бежать и прятаться. Или пытаться собаку усмирить.

Но удивительная вещь: когда ты становишься на минуту осознанным, ты понимаешь, что в тебе нет зла. Ну вот совершенно нет. Может, и любви тоже нет ни к кому, но зло отсутствует.

Зато вокруг этого зла предостаточно.

В Киеве после известных событий на Майдане на сцену вывели бойцов отряда «Беркут» и заставили их встать на колени. Человек – злая обезьяна, ему обязательно надо кого-нибудь унизить.

Совсем недавно – с другого края войны – по Донецку провели пленных. Как видно на фотосъемке с места событий, пленные, с заложенными за спину руками, прошли колонной по проезжей части в окружении ополченцев, вооруженных винтовками со штык-ножами. Впереди шел человек с овчаркой. С тротуаров за «парадом» наблюдали местные жители, некоторые из них кричали военным: «Фашисты!»

Затем пленных рассадили по автобусам, которые штурмовало местное население, сдерживаемое конвоем. Поливальная машина демонстративно помыла асфальт после прохождения колонны. Когда зрители увидели эти машины, многие из них радостно закричали. Прямо во вмонтированные микрофоны своих мобильных кинокамер.

Но апофеоз зла пришел, как всегда, тихой сапой.

The New York Times опубликовала снимок женщины, стоящей на тротуаре рядом с одним КПП города Донецка. На голове у нее завязаны хвостики, в них воткнуты украинские флажки. Сама женщина держит в руках (ее заставили держать) плакат. Там написано: «Она убивает наших детей. Агент карателей». Обернули ее (опять же насильно) в украинский флаг.

Проезжающие на машинах люди специально выходили из машин, чтобы плюнуть в нее, ударить по лицу или бросить в нее помидором. На снимках также видно, как белокурая женщина средних лет бьет несопротивляющуюся пленницу ногой в пах. Бьет с людоедской улыбкой. Женщина, завернутая во флаг, кричит от ужаса и закрыла глаза. Но это только распаляет белокурую «патриотку».

«Все, что с ней будет происходить, заслуженно», – сказал человек с автоматом, стоящий рядом.

Ну что ж, друзья мои, похоже, мы опытным путем установили, что людоедство – наше все.

Почти как Пушкин.

Кстати, о Пушкине.

Был такой поэт – Геннадий Гор. Он пережил блокаду в Ленинграде и написал самые страшные стихи в истории русской литературы.

Эдгара По нелепая улыбка,
Сервантеса неловкая походка,
Ненужная, но золотая рыбка,
Тревожная, опасная находка.
Меня убьют, я знаю, в понедельник
И бросят тут же, где и умывальник.
И будет мой убийца умываться,
И удивляться там, где целоваться,
И, умываясь, будет улыбаться.

Теперь эти улыбки мы видим со всех сторон. И нет им конца. И нет больше никакого розового ветра. Один серый.

Это и осознаем.

Пока нас самих не завернули в какой-нибудь флаг, не дали нам в руки табличку с любым удобным для одной из сторон текстом и не залепили в нашу незащищенную голову помидором.

Потому что тогда нам будет уже не до этого.

Прыжки на ветхом мосту

Многие люди, близко подошедшие к смерти, рассказывают, что видели туннель и в конце его ослепительный свет. Точнее, сперва они видели только крошечную яркую точку, но потом она становилась все больше и больше.

– Мы мчались на огромной скорости, – рассказывает один из видевших это. – И все, что есть, было и будет, заключалось в этом излучении.

– Я чувствовала, что отделяюсь от своего тела и приближаюсь к двери, за которой смерть, – говорила другая.

Любопытно, что точно такой же свет и туннель видят пилоты на тренировках в центрифуге, когда при больших перегрузках теряют сознание. По мере того как испытуемый движется с ускорением, кровь оттекает у него от мозга и он на секунду отключается.

Ощущения, которые мы испытываем при потере сознания, почти всегда связаны с туннелем, который сходится в одной точке. Так почему сильные перегрузки и состояние, близкое к смерти, провоцируют это ощущение?

Когда мозг начинает ощущать нехватку кислорода, нейроны, которые отвечают за изображение, начинают возбуждаться хаотично. Это создает ощущение яркого света.