Водяная ведьма (ЛП)

— Но у нас его нет, — бросила Лиз, взглянув на часы. — Я уже должна быть там. Мы с Энн пойдем, а Суэла поможет тебе лицо в порядок. Ты не можешь показаться на собрании в таком виде.

Лиз встала и разгладила юбку. И только сейчас я заметила, что она была одета в свой лучший твидовый костюм от Шанель, готовая противостоять оппонентам в жемчугах и винтажных нарядах.

— Изменение графика предполагает, что мы будем выбиты из колеи. Мы не должны допустить этого.

Лиз и Энн ушли, Суэла осталась, чтобы помочь мне замаскировать следы на моем лице при помощи косметики. Она прикоснулась ко мне и Эльфийским золотом, произнеся заклинание, которое, по ее словам, использовала ее сестра для сокрытия морщин.

— Лучше чем ботокс, — заверила меня женщина.

Я аккуратно оделась в свой лучший деловой костюм. На удачу нацепила брошь, подаренную мне отцом: лакенбут[1], шотландский узор из двух переплетенных сердец. Спустившись вниз, я бросила Уиллока в свой кожаный портфель. На вопросительный взгляд Суэлы я поведала ей о сноске.

— Если на значке есть дверь, это означает, что прочесть заклинание может только привратник, — сказала она. — Но все же, будь осторожна. Эти коррелятивные заклинания могут быть очень опасны.

Теперь каждый будет говорить мне об этом?

Мы вместе дошли до Беквит Холла, где проводилось собрание. Дождь прекратился, день стал душным и жарким, знойный воздух угрожал очередным ливнем.

— Есть кое-что, чего я не понимаю, — произнесла я, пока мы шли. — Если Дункан действительно инкуб, почему я не чувствую к нему влечения? Всякий раз, когда он пытался поцеловать меня, я отталкивала его.

— Хм, — Суэла склонила голову, рассматривая меня, а затем прикоснулась к моей руке. — Вполне возможно, его сдерживали стражи.

— Но этого не происходило, — возразила я, — с Лиамом.

Суэла пожала плечами и обняла себя руками.

— Может, ты становишься сильнее. Сильный человек способен устоять перед инкубом.

Затем я рассказала ей о снах.

— О, — произнесла она, — но все же, ты устояла перед ним во плоти и… — Суэла игриво подвигала бровями и уголок ее рта поднялся в полуулыбке, — ты переспала с кем-то другим, да? С этим самым Биллом?

Я покраснела, но врать Суэле не было смысла.

— Да. Это вроде как произошло только что. Он появился сразу после нападения и был так мил.

— Хорошо, что ты начала новые отношения. Это значит, что ты разрываешь хватку инкуба на тебе. Так лучше. У человека и существа подобного вида нет будущего.

У меня появилось чувство, что говорили мы больше не обо мне.

— Фрэнк скучал бы о тебе, решись ты уйти, Суэла. Мы все, но Фрэнк — больше всех.

Суэла кивнула. Ее лицо превратилось в маску боли.

— Я бы тоже о нем тосковала, — призналась она. — Но именно из-за него я должна уйти. Если я попаду в ловушку здесь, без доступа к Эльфийскому золоту, рано или поздно буду вынуждена питаться на людях. Если бы я причинила ему боль, — женщина поежилась, несмотря на тепло дня, — я бы никогда не смогла бы простить себя.

Суэла вымученно улыбнулась и сжала мою руку. Когда мы продолжили путь, я задумалась, так ли чувствовал себя Дункан, когда ранил меня, — и поэтому ли бросился прочь.

Мы нашли небольшую группу перед лекторием. Единственная табличка, обозначающая тему события, гласила: «Симпозиум по поиску диалога для дискурса, детерминируемого спорной мобильностью динамического плюрализма». Без сомнений, это было настолько смертельно скучно и пугающе (я уже не говорю, что совершенно непонятно), что способно было отпугнуть любого праздношатающегося. Среди публики я заметила Каспера Ван дер Аарта, преподавателя естествознания, беседующего с Джоан Райан с факультета химии; Дори Браун, двух ее кузенов и владельца греческого ресторана, в котором я всегда подозревала сатира. Заметила я и нескольких ведьм из круга: тихонько переговаривающихся Мунданс, Леона Ботвина и Тару Коэн Миллер. Завидев нас, они резко оборвали разговор, словно говорили о нас. Мунданс пошла в нашу сторону. На ней была надета футболка с надписью «Я верю в фей».

— Мы услышали о том, что встречу передвинули и хотели оказать свою поддержку, но нас не впускают. Говорят, что это частное собрание. Я же твержу, что если в результате этой встречи будет решаться судьба наших друзей и соседей нам должно быть позволено присутствовать.

— Я полностью согласна, — сказала я, благодарная тому, что оказалась на правильной стороне ее предпочтений. — Давайте посмотрим, что мы можем сделать.