Водяной

— Готовы? Тогда пошли. — Я толкнул дверь, и вышел со двора. После чего пошел по узкой улице с глухими стенами, вверх по склону. Метров через триста я пинком высадил мощную калитку, и зашел в какой-то старый склад. Здесь грудой валялись осколки, оставшиеся от готовых блоков из ракушечника, а за ней уходила вниз, в катакомбы, сложная подъемная система. Бревна, смазанные жиром, и вагонетки, которые с помощью блоков вытаскивают наверх. Ну и лестница, вырубленная в ракушечнике.

— Зажигайте факела, парни. — Я проверил капсюля на пистолетах, подвигал клинком в ножнах, проверяя ход. Все остальные тоже проверили оружие, парни запалили факела, запахло горящей смесью из керосина, спирта, воска и бараньего сала. Некое подобие напалма местного разлива. Горит ровно и относительно долго.

— Пошли. — И я первым ступил на лестницу, которую мне показали местные крыски.

Лабиринт катакомб уводил нас вглубь и вдаль, и чем больше шли, тем больше мне это не нравилось. Не тьма, еле разгоняемая рваным светом факелом, ни тишина, прерываемая звуком наших шагов и дыхания людей (я и русалочки перешли в безвоздушный режим)… не знаю, но мне все это жутко не нравилось.

— Что нас ждет внизу? — Негромко поинтересовался старый табиб.

— Не знаю, как это называется, Шерзод-ака. Но это не люди, и даже не нелюдь. По-моему, это нежить, причем высокоуровневая. Вы же зарядили пистолеты серебром? — Так же негромко ответил я, вспоминая то, что передала мне крыска. Точнее, что успела передать. Ощущения большой опасности, неприятный даже для нее запах, скрежет сухой плоти. Движение в темноте, и все. Дальше тишина.

Я иду ее путем, но я не знаю, что там нас всех ждет. Впрочем, я сам подписался на это, и это мой путь — беречь этот край. Лада говорила, что в воде мне равных нет… но здесь не вода. Здесь сушь и подземелье, и это мой первый серьезный бой в этих местах. Если честно, то жутковато, а я забыл что это такое. Ощущение интересное, нервы щекотит, заводит, я здорово нервничаю. Вон, девочки это чуют, и настороженно на меня посматривают. А я тоже частично трансформировался, нарастил чешую, когти на пальцах, вибриссы отрастил. Меня толком не видно, морда лица прикрыта кольчужной сеткой, потому пусть будет.

— Стойте. — Я поднял руку, прислушался. Девчонки повторили мои действия, впрочем, люди тоже. Где-то впереди что-то еле слышно прошелестело. — Подожгите еще несколько факелов. И Хилола, помнишь тогда, ночью в грозу? Сумеешь повторить?

— Вы про глаза? Попробую, мастер, но заряд наручей исчерпаю. Может, приберечь? — Пожала точеными плечами русалочка. Спокойная девица, как удав. Перед входом «аллах акбар» прошептала, и все. Даже мой легкий психоз на нее не действует.

— Посмотришь по обстановке. — Она права, мы видим много лучше людей, нам и отблеска хватит, а пара молний это пара молний.

— Готово. — Сзади разгорелись еще факела.

— Тогда готовьте оружие к бою. — Я взял в руки пистолеты и взвел курки. Девчонки защелкали курками дробовиков и пистолетов, Марина наложила на тетиву первую стрелу. Широкий охотничий срезень блеснул серебряным покрытием. — Пошли.

Большая пустая пещера, похоже, естественная. Просто посрезали камень, выравнивая стены, потом забросили. Сушь, даже странно, совершенная сушь. Воды рядом нет, ближайший подземный ручей где-то метрах в ста, не ближе.

В дальнем углу что-то шевельнулось, отблески факелов доставали плохо. Я взял один факел у паренька, и швырнул его в сторону шевеления. Вращаясь, рассыпая горящие капли, палка с полыхающей намотанной мешковиной, пропитанной горючей смесью, описала красивую дугу и ударила прямо в какую-то химеру, по другому я это назвать не могу. Нечто немаленькое, тускло блестящее, с четырьмя руками, парой тумбоподобных ног, голова крохотная, глаз три пары, носа нет, вместо рта полная клыков пасть.

— Ракшаса! — Старый табиб не колебался ни секунды, разрядив в химеру сразу оба ствола своего пистолета. Следом за ним выпалили остальные люди. Зал затянул пороховой дым, огни факелов терялись в нем, резко потемнело.

Я не стрелял, успел заметить, как размазанной тенью метнулась в сторону туша химеры. Или демона? Если это ракшаса — дело не самое веселое.

Мои девочки ощетинились взведенными стволами, стоят не шелохнуться, слушают. А люди побросали пистолеты, выхватили клинки, шумят, подбадривают себя, факелами в стороны тычут, пытаются разогнать пороховой дым.

— А!.. — Один из имамов исчез в дыму, только сабля брякнула об камни. Через секунду вопль прервался, что-то влажно чавкнуло. В освещенный круг влетел кусок мяса, большой кусок.

— Мертв. Это вырванный желудок. — Шерзод-табиб пару раз полоснул перед собой клинком, умело полоснул, сталь со свистом разрезала воздух. — Прикрывайте спину друг другу!

Из мглы вылетело распластанное тело, сшибло двух учеников, один из них вылетел из освещено круга. Короткий вскрик, и тишина. Только что-то чавкает.