Водяной

Впрочем, чернушка явно со мной не согласна и потому пытается расколотить сферу совершенно не девичьими ударами. Да еще огнем попыталась сжечь, глупая. Чуть не сварилась в итоге от раскаленного пара. Хорошо что я успел сферу на середку Чу вытащить, обнулил ледяной барьер и сжал фигурку водными тисками. Малышка еще пару раз попыталась сформировать огнешары, но явно обессилила. Хотя, какая малышка? Вполне себе взрослая особь, просто ростом невеличка. А так и фигурка взрослая, и лицо уже не девочки, хоть и совершенно нечеловечье. В итоге я усадил ее на отполированный ветрами, волнами и временем ствол дерева, давным-давно выброшенный на крохотный островок посреди Чу-чуя. Кстати, и не нагая, просто одежки маловато, повязки из черного атласа на груди и бедрах, и на маленькие ножки туфельки из прекрасно выделанной кожи обуты.

— Понимаешь меня? Говорить можешь? — на основном, кокандском диалекте узбекского спросил я.

— Да. — Особь горделиво вздернула носик. — Но не буду. Можешь убить меня.

— Глупая. Ты ведь дева песка, песчаная пэри? Я знаю, как тебя подчинить, ты знаешь… но я не хочу тебе насиловать. Оставлять здесь тоже не хочу и не буду, люди тебя все едино найдут. Попытаются подчинить и убьют. Сама ведь понимаешь? — Я полюбовался горящими глазами нелюди. Ну да, понял я, кто это такая. Девы песка, песчаные пэри — пустынная нелюдь. Вроде лесных эльфов, живут долго, стреляют из луков, бросаются огнем, скачут на куланах, обязательно белоснежных. Мало их; тот, кто сможет схватить такую деву, и лишить девственности, обретает над ней власть. И тот кус пустыни, на котором властвует эта пэри, вместе с ней переходит во владенья мужчины. Та еще лотерея: девы пустыни — это не драконы, пещер с сокровищами у них может и не быть. Да, еще эта дева становится смертной, гибнет вместе с владельцем. Точнее, ее смерть идет вслед за гибелью хозяина, такая вот подвязка. Хотя, я водяной, век мне отмерен немалый, барышня мне попалась пусть и экзотическая, но очень красивая. А потому я взял эту особу в охапку, и рванул к себе, на свой стан. Буду соблазнять, а этим лучше заниматься хоть под какой-то крышей и хоть на каком-то ложе. Ложем у меня служит отменный айван, так что займусь. Потому как рано или поздно пропадет эта малышка, людей все больше и больше, оружие все совершеннее, так что пусть мне подчиняется. У меня она не только обязанности приобретет, но и покровительство.

Поначалу пустынница трепыхалась, но когда поняла, с какой скоростью я несусь — удивленно замерла. А когда я вылетел из-под воды у себя в узбое и опустил ее с рук, стояла не дергаясь. После чего медленно, очень медленно обошла стан, постояла около капсул в основательно углубленном и расширенном роднике, и повернулась ко мне. Оценивающе оглядела, поглядела на айван — и одним длинным прыжком оказалась на нем. Глядя на меня, скинула туфельки, стянула свои шелковые тряпочки. И медленно опустилась на колени, поклонилась, касаясь грудью покрывала, вытянула руки ко мне. Поза полного подчинения.

— Господин мой, возьми меня и владения мои под власть свою! — формула полного подчинения. Я чего-то не понял, во что я вляпался. Но сказал «а», говори «б», никто меня за язык не тянул. Да и уж больно привлекательно смотрится миниатюрная фигурка, пусть и полностью, от ногтя до волоса, черная.

Так что взял. И еще разок, и еще. Интересно такую крошку крутить, чисто по-мужски. А потом завалился отдыхать. Спать-то у меня не получается, просто лежу полчаса-час, смотрю на тугаю, пустыню, звезды над горизонтом. Под боком притулилась красавица-нелюдь, я сейчас примерно как Арагорн с его эльфкой, только я еще круче. Бгг.

— Господин, ты возьмешь в свиту свою еще трех моих сестер? — грудь мягко корябнули коготки нелюди.

— Ты мне сначала имя свое скажи. — Я аккуратно взял пэри за запястье, и осмотрел ладошку. Красивые пальчики, нежная кожа. И острые коготочки, которыми и горло распластать, и сердце вырвать можно. Поцеловав каждый по очереди (пэри явственно вздрогнула), я завалился на спину, и уставился в испещренное звездами небо.

— Аяна имя мое, господин. — Чуть слышно прожурчал голос моей пэри.

— Интересное имя. Арабское или бурятское? — И там и там есть подобные, только основаны от мужских имен.

— Согдийское, господин, — так же, чуть слышно, прожурчало необыкновенное создание у меня под боком.

— Чего? — Сладостной дремы как не бывало. Я подскочил и уселся, ошеломленно глядя на безмятежно-раскинувшуюся на шелковом китайском покрывале пустынницу. — А сколько лет тебе, Аяна?

— Что года для таких как мы, повелитель? Ты молод и наивен, меришь все по опыту своей людской жизни. Двадцать два века мне будет через половину века, если тебе это интересно. — Пэри чуть повернулась, изогнувшись. Вот никогда бы и ни за что бы не дал этому созданию тысячелетия с лишним.

— Не думай о секундах свысока, красавица. — Я чуть шлепнул по упругой тысячелетней попе. — Что ты говорила о своих сестрах?