Водяные знаки

Эрзац-мечты властителям в угоду…
Шельмует век и карты раздаёт.
Богатство духа не дано народу,
Что из-за денег кровь земную пьёт.
Дым без огня… вновь истлевают листья…
Так дотлевают память и судьба.
Не так уж много недоступных истин,
Но вновь кругом идёт-кипит борьба.
То тут, то там ползёт над миром ересь,
Безумна жизнь, что Богом налита
В меха Земли. Меж ойкумен рассеясь,
Не познанной осталась красота.
Стада влекомы жалкою потехой,
Всё — на потребу, время мчится вскачь,
И топит печи алчности со смехом
Грядущей жизнью человек-палач.
Но есть на свете, как вкрапленье истин
В негодный прах, в неузнанный сырец,
Бессребреник и недотёпа истый
В делах практичных — человек-Творец.
Им не сойтись в желаниях навечно,
Хоть кровь одна бежит у них внутри.
Уничтожает первый бессердечно,
Что ни возьмёт, другой — опять творит,
И так до бесконечности. Оскома
Ни одного из них не бьёт в пути.
И нет у них вовек другого дома,
И вместе до конца им не дойти.
Останутся они с последним часом
Наедине в пустынном мире грёз:
Один — накрыв собой все деньги разом,
Другой — имея в сердце море слёз.
А замысел вселенский прост и ясен, —
Подобен Богу только лишь Творец,
Но и его нелёгкий путь напрасен
Там, где властитель истины — сырец.

«Пейзажи Брейгеля на Девичьих прудах…»

Пейзажи Брейгеля на Девичьих прудах,
Как будто время не течёт совсем, и люди
Всё те же. Движутся в заботах и трудах,
И вновь им белый вьюжный ветер лица студит.

И ни веселья нет, ни радости. Молчком

Они, беззвучно мимо, мимо… словно птицы
Большие чёрные спешат, и лишь волчком
За ними снег позёмкой хладною струится.

Зачем, куда и я бреду по тишине

С застывшей мимикой аквариумной рыбки?
И, может быть, ветла ветвями обо мне
Скрипит подруге, вросшей в снежный берег зыбкий…

А мальчик маленький всё режет, режет лёд,

Упорно бегая по замкнутому кругу.
Он не ребёнок на коньках, он — новый год,
В котором мы с тобой, лишь мы нужны друг другу…

«Волной злащёною негромко…»

Волной злащёною негромко
В рассветной зябкой тишине
Лизало берега каёмку,
Вздыхая, море при луне.
Одно светило отдавало
Ему мерцанье серебра,
Другое медленно вставало
Из гор могучего нутра.
Они скрестили, словно шпаги,
Дорожки света на воде,
А ветер набирал отваги,
Чтоб волны пеною одеть.
Метался всё вольней, всё выше,
Вздымая моря буруны…
И солнце, как властитель, вышло,
Уняв прощальный взор луны…

«Загоралась розовым каёмка…»