Водяра

– В самом деле расстреляете? – поинтересовался Тимур, когда конвой увел пленного, обеими руками придерживающего спадающие штаны.

– Раньше нужно было. На месте. А сейчас поздно, – ответил прокурор. Он тяжело выбрался из-за стола, выпил водки, зажевал тушенкой. – Получит лет двадцать. Или пожизненное.

– Разрешите, товарищ майор? – всунулся в дверь конвойный.

– Давай.

В комнату втолкнули невысокого толстого человека в замызганном сером халате, в каких ходят кладовщики, в грязных кроссовках без шнурков, с разбитыми губами. Это был Иса Мальсагов. Он быстро оглядел присутствующих. При виде Тимура застыл в настороженном ожидании.

– Садитесь, – предложил помощник прокурора.

– Спасибо, постою.

– Сядь! – рявкнул майор.

– Как скажете, слушаюсь, – поспешно закивал Иса, деликатно усаживаясь на краешек стула.

– Гражданин Русланов, – обратился прокурор к Тимуру. – Я допрашиваю вас в качестве свидетеля. Вы знаете этого человека?

– Нет, – отрезал Тимур. – И знать не хочу.

Иса помертвел.

– Тимур! Это же я! Я! Иса Мальсагов, коммерческий директор твоего кооператива! Посмотри, это я!

– Немного похож, – согласился Тимур. – Но тот Мальсагов, которого я знал, был в целом порядочным человеком. А сейчас я вижу перед собой вора без чести и совести. Впрочем, какая у вора честь и совесть?

– Да, да, вор, ты прав, вор, – заторопился Иса. – Я все отдам, все до копейки. Только скажи, что ты меня знаешь!

– Что за дела? – обернулся Тимур к прокурору.

– На предыдущем допросе гражданин показал, что вечером тридцатого октября предупредил вас о предстоящем нападении ингушских бандформирований. Вы подтверждаете его показания?

В комнате установилась тяжелая тишина.

– Брат, помоги! – еле слышно прошелестел Иса.

– Где его взяли? – спросил Тимур у майора.

– В Чермене.

– С оружием?

– Нет. В машине, вез бандитам жратву.

– Вы подтверждаете показания гражданина Мальсагова? – повторил прокурор.

– Не знаю, что и сказать. Он действительно меня предупредил. Но так, что я ничего не понял.

– Да или нет?

– Да.

Иса рыхлой квашней обмяк на стуле.

– Убрать, – брезгливо приказал майор конвойным.

– Его тоже посадят? – спросил Тимур, подписывая протокол допроса.

– Всех сажать – тюрем не хватит. Обменяем на наших, – отозвался прокурор и кивнул майору: – Давайте следующего.

Через день, когда Тимур вернулся домой, мать протянула ему бумажку с номером телефона:

– Несколько раз звонила какая-то девушка. Алина. Сказала, что работает у тебя в «Фиагдоне». Очень волновалась. Просила тебя сразу позвонить.

Трубку взяла Алина.

– Ты живой?

– Вроде бы да.

– Ранен?

– Кажется, нет.

– Я за тебя молилась.

– Спасибо. Поэтому я живой.

– Тимур, я не хочу, чтобы ты исчезал. Слышишь? Я хочу, чтобы ты все время был рядом!

– Я тоже, – сказал он.

– Кто такая Алина? – подозрительно спросила мать.

– Твоя будущая невестка.

– Вот такие вы все, мужчины. Пока смерть в лицо не глянет, никогда не знаете, что вам нужно. Ну, дай-то Бог, сынок, дай-то Бог!..

VII

Пятьсот четыре убитых, в их числе триста пять осетин и сто шесть ингушей, тысячи раненых, сотни пропавших без вести. Уничтожены тринадцать из шестнадцати селений Пригородного района, десятки тысяч осетин остались без крова, шестьдесят тысяч ингушей из Владикавказа и Пригородного района бежали в Ингушетию от погромов. Таким был итог шестидневной войны, получившей название «осетино-ингушский конфликт». Указом президента Ельцина в зоне конфликта было введено чрезвычайное положение, усилены войска, контролирующие границу. Начался мучительно трудный, как после тяжелой болезни, процесс возвращения к мирной жизни с попытками разобраться, что же произошло.

– Мне непонятно одно, на что они рассчитывали? – при встрече с Алиханом спросил Тимур. – Они захватят Пригородный район, правый берег Владикавказа, а мы утремся? За кого они нас принимают? Они воины, а мы стадо баранов? Не вижу никакой логики. Ты видишь?

– Вижу.

– Так объясни!

Историю пишут победители, доказывая закономерность победы, объяснил Алихан. Побежденные пишут свою историю, оправдывающую поражение вмешательством внешних сил. По ингушской версии конфликт спровоцировала Москва. Не ингуши напали на Осетию, а осетинские национал-экстремисты при поддержке российской армии устроили этническую чистку. В расчете на то, что вооруженные силы Чечни придут на помощь братскому ингушскому народу. А это, в свою очередь, даст России повод для вооруженного вторжения в Чечню, и с независимостью Ичкерии будет покончено навсегда.

– Такая вот логика, – закончил Алихан.

– Значит, это мы напали на беззащитных ингушей? – возмутился Тимур. – Мы дошли до Назрани, а не они до Владикавказа? Ничего себе история!

– Это не история, это пропаганда. Ложь должна быть чудовищной, тогда пропаганда действует. Это не я придумал, об этом еще Геббельс писал.

– Почему же Чечня не пришла на помощь братьям-вайнахам?

– Об этом нужно спросить у Дудаева. Не об этом сейчас нужно думать, совсем о другом.

– О чем?