Водяра

Гоша оглянулся. В дверях стояла Лариса - в сером пушистом свитере, в брюках, заправленных в меховые сапожки, в наброшенной на плечи легкой дубленке. Уютная, домашняя, не похожая на свои портреты. Смотрела с легкой насмешкой, ждала ответа.

- Не комплимент, - оценил Гоша.

- Ты к Федору? У нас творческий кризис.

- Давно?

- Второй месяц.

- Дает же Бог людям здоровья! - искренне позавидовал Гоша. - Я скорее к тебе.

- Пойдем. Не раздевайся, у нас холодно. Топят, но плохо. Газ уже отключили, свет еще нет.

Она провела гостя в соседнюю комнату, поменьше и немного уютнее, но такую же неубранную, как и гостиная. В этом доме, похоже, не знали, что такое веник и пылесос.

- Как ты можешь жить в таком бардаке? - не выдержал Гоша.

Она удивилась:

- А что? Ты живешь не в таком же бардаке?

- Пожалуй. Если подходить к жизни с философской точки зрения.

- А как еще можно подходить к жизни?.. Выпить хочешь?

- Всегда. Но сейчас не буду. Мой работодатель не любит, когда я поддатый.

- Косячок?

- Это можно.

- Возьми, уже скручены… - Лариса поставила перед гостем шкатулку с сигаретами, набитыми травкой. - А я, пожалуй…

Высыпала на осколок зеркала немного белого порошка, выстроила дорожку кредитной картой "Виза", ловко втянула через трубочку от коктейлей. Посидела, запрокинув голову, ожидая прихода, промурлыкала:

- Кайф… Ну, с чем пришел?

Марихуаной Гоша баловался редко, от первых затяжек он поплыл, в голове стало безмятежно, и он даже не сразу вспомнил, что привело его в этот странный дом.

- Встретил на днях Поля Войцеховского, - сказал он первое, что пришло в голову. - Случайно заговорили о тебе. Он до сих пор не оклемался. Что между вами произошло?

- Произошло? - удивилась она. - Ничего.

- Да ладно тебе, дело прошлое.

- В самом деле ничего. Знаешь такое выражение? "Даже самая красивая женщина не может дать больше того, что она имеет". Если ты все же хочешь получить больше, кто тебе виноват? Скучно все это. Давай о чем-нибудь другом. Зачем ты пришел?

- Скажу. Почему бы и нет? Мой работодатель хочет знать о тебе все.

- Кто твой работодатель?

- Алихан Хаджаев. Тот, что купил твой портрет.

- Помню. А теперь он хочет купить меня?

- Возможно. Дальними планами он со мной не делился.

- Знаешь, Гоша, о чем я иногда мечтаю? - помолчав, спросила Лариса.

- Не знаю. Но хотел бы узнать. Мой работодатель тоже.

- Вот о чем. Оказаться на необитаемом острове, и чтобы вокруг не было ни одного козла!

- О"кей. Так я ему и передам.

Выслушав рассказ Гоши, Алихан кивнул:

- Что ж, это можно устроить.

IV

В первых числах февраля, когда Москву замутили небывалые снегопады и дороги превратились в сплошные пробки, Гоша приехал в дом на Неглинке, вызвал Ларису. Не заходя в квартиру, приказал:

- Оденься и спустись вниз.

Она удивилась:

- Зачем?

- Не спрашивай.

Внизу стоял черный шестисотый "мерседес" с молчаливым водителем. Он долго пробивался по Тверской и Ленинградскому шоссе и только за кольцевой набрал скорость.

- Куда мы едем? - слегка забеспокоилась Лариса.

- В Шереметьево-два.

- Зачем?

Гоша пожал плечами:

- Зачем едут в аэропорт?

- Куда мы летим?

- Ты летишь. Я, к сожалению, остаюсь.

- Куда я лечу? - не отступалась Лариса.

- Узнаешь.

В аэровокзале он передал ей плотный конверт:

- Здесь загранпаспорт и билеты. И деньги. На всякий случай.

- Загранпаспорт? - удивилась она. - Откуда я меня появился загранпаспорт? Так вот, значит, зачем ты брал у меня на время паспорт!

Она внимательно рассмотрела билеты. Туда - с датой вылета, обратный без даты. Аэропорт назначения - Лос-Аламос.

- Лос-Аламос - это где?

- Понятия не имею. Где-то на юге.

- Но туда нет рейсов.

- Есть. Это чартер.

- И что я там буду делать?

- Тебя встретят. И все объяснят.

- Кто встретит? Твой работодатель? Этот, Алихан Хаджаев?

- Да. Регистрацию уже объявили, пошли, а то опоздаем.

- А если я не хочу никуда лететь?

- Не хочешь? - с недоумением переспросил Гоша. - Я бы тебя понял, если бы тебя пригласили в Вологду. Или в какой-нибудь, прости господи, Красноярск. В самом деле не хочешь? Нет проблем, возвращайся на Неглинку, я тебя отвезу. Надеюсь, батареи еще не отключили.

- Ладно, уговорил, - решилась Лариса.

- Я ее уговорил! Никогда не понимал женщин. И ты среди них самая непонятная.

- Ты очень удивишься, если я скажу, что в нас нечего понимать?

- Эта мысль иногда приходит мне в голову, - серьезно сказал Гоша. - Но как-то не хочется в это верить.