Водяра

- В среднем на пятнадцать процентов.

- Серьезно.

- Очень серьезно, - согласился Серенко.

- С этим нужно кончать. На президента Галазова выходили?

- Стоит на своем, - доложил Серенко. - Водка вытягивает всю экономику Осетии. Перекрыть канал - значит вызвать всеобщее недовольство, подтолкнуть республику к союзу с Чечней.

- Эту лапшу он пусть вешает на уши Черномырдину. Когда у него выборы?

- Через два года, в девяносто восьмом.

- Дайте ему знать: если он хочет остаться президентом, пусть заканчивает этот бардак.

- Вряд ли это в его силах, - усомнился Серенко. - Дело зашло слишком далеко. Слишком большие деньги, все завязаны.

- Тогда пусть не мешает. Мы сами закончим.

- Дороговато будет.

- Не дороже денег.

- Вы уверены, что это правильное решение? - осторожно поинтересовался Серенко.

- У вас есть другое?

- Осетины работают на дешевом спирте. Если перехватить их канал и переадресовать нам…

- Нам - кому? - перебил Пекарский.

- Ну, всем.

- Всем не хватит.

- Тогда вам. Белоголовке.

- И вы полагаете, что мои партнеры с этим смирятся? Вы хотите, чтобы в одно прекрасное утро мой "мерседес" взлетел на воздух?

- Извините, не подумал, - смешался Серенко.

- Не извиняйтесь, - усмехнулся Пекарский. - Вы далеко пойдете, если научитесь додумывать все до конца. А сама мысль интересная. Очень интересная…

Он откинулся к спинке кресла, побарабанил пальцами по подлокотнику и распорядился:

- Вызывайте Панкратова.

II

Все, что из Москвы представляется туманным и даже таинственным, словно ночной город, на месте оказывается простым и понятным, как тот же город при утреннем свете. Уже на второй день после прилета во Владикавказ Панкратов мог бы ответить на вопросы, поставленные перед ним в "Русалко". Никаких усилий ему не пришлось прилагать, информация сама шла в руки.

Из аэропорта он позвонил по прямому служебному телефону, номер которого ему дал Тимур Русланов. Трубку никто не взял. Телефон Алихана Хаджаева тоже не отвечал. Панкратов сел в такси и поехал в офис фирмы, без особого интереса разглядывая окрестности. За годы службы где он только ни побывал, от Сахалина до Бреста и от Мурманска до Кушки. Все города были в общем-то на одно лицо, отличалась лишь местность. Где-то тайга, где-то тундра и сопки, здесь горы. Горы как горы, на Памире они куда величественнее.

Во всех городах, кроме самых новых в Сибири, были свои достопримечательности, памятники старины, но они не задерживали внимания Панкратова. Да и некогда было ими интересоваться. Он жил в мире, состоявшем из начальственных кабинетов, больших и малых, следственных изоляторов, пыльных бухгалтерий с тысячами архивных томов, в которых приходилось копаться, вылавливая мелкие нестыковки, которые выводили на след масштабных хозяйственных преступлений.

Владикавказ производил приятное впечатление: чистые пригороды в осенних садах, ухоженный центр. Много новых и недавно отремонтированных домов, много дорогих иномарок. Пожалуй, даже слишком много для провинциального города. Хорошие дороги, как и все дороги на юге, где морозы не разрушают асфальт. Много милицейских патрулей и вооруженных автоматами омоновцев.

- Террористов ловят, - объяснил немолодой русский водитель. - Про взрыв у нас на рынке слышали?

- Видел по телевизору.

- Вот и ловят. Будто террористы по улицам ходят. Их не после взрывов надо ловить, а до. Показуха это, а не борьба!.. Приехали, - остановил он машину возле небольшого особняка на центральном проспекте.

На вахте, оборудованной рамкой металлоискателя и мониторами камер наружного наблюдения, у Панкратова тщательно проверили документы и только после этого объяснили:

- Начальства нет, ни Русланова, ни Хаджаева. Никого нет.

- Сразу не могли сказать? - разозлился он. - Кто есть?

- Минутку. - Охранник связался с кем-то по внутреннему телефону, что-то доложил по-осетински. Панкратов уловил лишь свою фамилию и слово "Русалко", произнесенное с ударением на последнем слоге. - Подождите, сейчас придут.

Через несколько минут появился, заранее улыбаясь, рослый молодой осетин в элегантном сером костюме:

- Михаил Юрьевич! Вот неожиданность! Добро пожаловать! Это ко мне, - бросил он охраннику. - Входите!

В небольшом кабинете, примыкавшей к приемной, радушно достал из холодильника бутылку коньяка:

- По соточке, а?

- Спасибо, - отказался Панкратов, пытаясь вспомнить, где он этого молодого человека видел.

- Не узнали? - догадался тот. - Я Теймураз, начальник службы безопасности. Нас Тимур познакомил. В Ардоне, когда разгружали спирт. Помните?

- Теперь вспомнил. Вы были в камуфляже, поэтому не узнал. Здравствуйте, Теймураз. А где Тимур?

- Он в Беслане. Потом сразу поедет в Поти. Вернется примерно через неделю.

- Алихан?

Таймураз помрачнел.

- Его долго не будет. Сорок дней. Он недавно похоронил сына. Траур. Во время траура мужчина не выходит из дома, ни с кем не встречается. Такой обычай.

- Передайте ему мои соболезнования.

- Спасибо, передам. Вы к нам по каким делам? Опять приехали за спиртом?

- Вроде того, - уклонился от прямого ответа Панкратов.