Водитель моего мужа

До сих пор тошно на душе. Однажды он ударил ее на моих глазах. Хлесткая пощечина тыльной стороной ладони, от которой она резко отшатнулась в сторону. Она чуть не упала рядом со мной, ударившись локтем об мое предплечье, а я ничего не сделал. Только шагнул чуть вперед, чтобы отвлечь босса на себя идиотским вопросом.

Этот ад длился неделями при мне, а потом она успокоилась. Как по щелчку.

Вряд ли я знаю всего, но охранники за сигаретой многое перетирают между собой. Впрочем, ничего нового, большие деньги делают одно и то же грязное дело десятки, если не сотни лет. Тогда у отца Ольги сгорела машина. Внутри гаража… Пожар чуть не перекинулся на дом, в котором за неделю до этого разбили окна. Еще приходила опека к сестре, на телефоны родственников звонили коллекторские службы, которым глубоко плевать ошиблись они номером или нет, блокировались ее карточки…

Поэтому причина должна быть.

Не тупое самодурство, а реальная подкожная причина. Он то ли мстит, то ли расплачивается за что-то. И его несет, как мужика, которого задели очень глубоко.

К офису Ольги я добираюсь минут через сорок, оставив девчонку в квартале новостроек. Я не курю, но в бардачке валяется пачка Кента на всякий случай. Вместе с зажигалкой.

Я выхожу из машины и закуриваю, высматривая стеклянную высотку, в которой находятся главные офисы города. Самая дорогая цена за квадратный метр аренды и самые пафосные девушки на ресепшен. Я обычно не поднимаюсь наверх, но сегодня надо захватить пару коробок с документами для завтрашней поездки. Так что зря я курю, нести будет за версту … Но я на автомате делаю затяжку за затяжкой, не чувствуя ни вкуса, ни запаха табака.

Дикий денек. Бывали хуже, но и этот постарался.

— В “Синии линии”, — я бросаю на стойке, хотя меня, кажется, признают и иду к лифтам.

На десятом этаже находится благотворительный фонд компании Дмитрия, которым номинально руководит Ольга. Такие как Дмитрий могут не глядя подписывать сотни бумаг и дарить самые щедрые подарки, потому что если они захотят, всё потечет вспять.

— Паша, — на этаже мне встречается их юрист, который тянет мне руку для рукопожатия. — Давно не заходил.

— Сюда только белых воротничков пускают.

— И как ты? Перекатами?

— Я за коробками.

— Аа, пойдем. Я тебе покажу, где они.

— А где Ольга Андреевна?

— У себя. Только приехала, сказала не беспокоить.

Я киваю и черчу дорожку глазами по просторному помещению, где в правой стороне устроен стеклянный кабинет босса. Сейчас там опущены все жалюзи до единого, что наталкивает на плохие мысли.

Она там одна после всего случившегося…

— Мне нужно один вопрос уточнить, — я все же торможу и хмурюсь, смотря на парня. — Я уж на свой страх и риск.

— Ты у нее в любимчиках, можешь и рискнуть, — он мне нагло подмигивает, из-за чего очень хочется вмазать по его холеной роже.

— Кинь коробки в коридоре, я потом захвачу.

— Ок. Удачи!

Я отмахиваюсь и иду к кабинету. Она откроет мне, это точно, но вот как посмотрит… И что скажет? Я и так весь день испытываю ее терпение, заходя за границы нашего обычного общения. Да я сам чувствую, что меня сегодня несет куда-то, как прорвало… И остановиться никак.

Я стучу и жду ответа.

— Паша? — Ольга от удивления переходит на “ты” и смотрит на меня широко раскрытыми глазами, когда открывает дверь.

— Я могу войти?

Она замирает на секунду, словно я говорю на иностранном языке и ей нужно время, чтобы перевести простую просьбу на родную речь, но потом молча отступает в сторону.

— Что-то случилось? — она просыпается и сразу же начинает беспокоиться. — Он звонил? Узнал, да?

— Ольга, все в порядке, — я приподнимаю ладони и плавно выдыхаю, кидая ей подсказку. — Во сколько мне завтра заехать за вами?

— Завтра? — я сбиваю ее с толку, и она не сразу понимает, о чем речь. — Да, да… В пять вечера?

— Это вопрос?

— Нет, — она качает головой и, наконец, легонько улыбается, реагируя на мой мягкий тон. — В пять вечера.

— Коробки я нашел. Что-то еще захватить?

— Да, если можно, — Ольга проходит мимо меня, “задевая” приятным ароматом из цветочных нот, и выдвигает верхний ящик рабочего стола. — Тут проспекты, я забыла положить в коробки.

Я подхожу к ней и кладу ладони на стол, наблюдая, как она достает красочные глянцевые издания одно за другим. Стопка выходит внушительная и яркая.

— Я скажу Антону, он поможет…

— Я справлюсь. Я, если честно, с трудом переношу Антона.

— Почему?

— Он цитирует анекдоты из сканвордов.

Девушка улыбается еще ярче, но опускает лицо, чтобы спрятаться. Она всё прячет, и смех, и слезы, как будто живая эмоция — это проклятие.

— Но он хороший юрист, — замечает она, чтобы поддержать беседу.

— Да, странное увлечение для юриста. Я думаю, здесь неподалеку есть точка бесплатной прессы. Причина должна быть в этом.