Водка (июнь 2008)

Он был народный, но и у него было больное место, за которое не трожь.

Рогожкин тоже оказался болельщиком.

Дикая картина победы русской сборной в финале, сравнимая с яблонями на Марсе и городом-садом в Западной Сибири, оказывается, грела его в глубине нестойкого сердца и постоянно сбивала жанр с безумного лубка (с непременным участием марсианских крокозябр об руку с инспекторами дорожно-патрульной службы) на кондовый добрый реализм под лозунгом: «Все у вас получится».

В итоге «Игра» стала гербарием радужных мечтаний лоха. Сборная поперла и дала. Билеты на финал плыли в руки всем заинтересованным лицам и заменялись на аккредитации, т. к. «с кромки смотреть удобнее». Все поженились и родили удачных детей, названных в честь победы Витями. Из каморки папы Карло вывалилась груда дензнаков современной России, которые, чтоб закатать губу лоху, были объявлены в той будущей России футбольных триумфов недействительными.

На Таити изобрели коктейль бело-сине-красного цвета с апельсинкой.

Город весь стал, как площадь метро «Павелецкая»: высотки окружили обливные небоскребы-болиды с патриотическими баннерами. Пелевин торжественно постригся в реалисты.

Тему усугубила прогрессирующая с возрастом режиссерская доброта.

Татьяна Москвина уже писала, что предпоследний фильм Рогожкина «Перегон» сгубила человечность: все до одного герои были до того замечательными, что не из чего стало лепить конфликт. Чукчи, курсанты, американские летуньи и русские ссыльнопоселенцы горячо и неумело любили друг друга, псих-комендант рвался на фронт, поросенок Тарасик летел на ПМЖ в Америку, а немецких гадов-супостатов вынесли за дальние скобки линии фронта на другую сторону земного шара, который, как известно, столь же кругл, как и мяч. Доброта накрыла и похоронила сюжет мягким одеялом со звездочками. Позитив подкреплялся твердым знанием, что в тот раз в конце наши - чукчи, особисты, американки и поросенки - действительно победили.

То ли дело футбол.

Давно пора признать, что:

Русская Нация Никогда Не Умела И Никогда Не Будет Уметь Играть В Футбол. Страна давно уступила былые приоритеты, давно смирилась со своим шестнадцатым местом в кино, авиации, науке и доброте, но любимую, потертую и колченогую игрушку - футбол она не отдаст никому. Звонкие победы в Кубке УЕФА не меняют картины: клубный футбол - забава интернациональная и средь истошных воплей: «Мы - лучшие!» как-то не принято оценивать вклад голландских тренеров, украинских форвардов и негритянской полузащиты в то, что комментаторы называют «общей копилкой». К чему растравлять комплексы?

Россия не виновата. У нее неподходящий для футбола климат. Всякий, кому доводилось катать мяч, знает, что можно играть в дождь, ветер и лютую жару, но по достижении нулевой отметки температуры игра встает: на льду футбол становится профанацией. Минусовая температура держится в нашей стране в среднем полгода. В тот момент, когда у перспективного молодняка приморья и субтропиков мяч залипает к ноге в пять лет и не отстает от нее круглый год до совершеннолетия, потенциальные русские суперстары каждые полгода переходят на мини-футбол в школьных спортзалах, потому что крытых полей на всех марадон не напасешься. Великий культуролог Макс Андреев однажды написал блестящую камикадзевскую статью о том, что его любимый «Спартак» - типичная дворовая команда: там никто не умеет делать подкат, потому что дворы асфальтированные, бегать, потому что дворы куцые, и бить по воротам, потому что вокруг стекла, - но все мы любим «Спартак», потому что выросли в том же дворе. Увы, конструкция сколь красива, столь и несовершенна: русские футболисты не умеют бить, бегать и делать подкат, а умеют только проталкивать мячик в толчее у ворот, потому что полжизни играют в суррогатную игру на деревянном полу. В этом виде программы мы и впрямь лучшие (не шутка! в неофициальных юниорских турнирах по мини-футболу у русских команд очень сильные позиции), но на поле этого мало. Единственный игрок, которому никакая погода не мешает круглый год быть в деле, - вратарь; больше того - талантливый русский вратарь всегда на виду, всегда на пределе сил именно потому, что защита и полузащита у него нулевые. Тем и объясняется очевидный факт, что легендарными, всемирно признанными русскими футболистами всегда были только вратари: Яшин, Хомич, Дасаев и мифологический Шаляпин русского футбола Антон Кандидов. Не случайно предматчевый гимн страны Советов обращался именно к вратарю, в нем - последняя надежа. Кстати, редкие и половинчатые успехи советской сборной тоже не набавляют нам очков; законная привычка русского сознания наследовать общесоветскую славу в этом случае безосновательна: всякий бывалый болельщик помнит, что сборная СССР состояла преимущественно из «динамовцев» Киева, Тбилиси и нападающих днепропетровского «Днепра», т. е. имперских окраин с гораздо более мягким климатом. Да и тренировали ее десятилетиями то киевлянин Лобановский, то днепровец Малофеев.