Водка

Мы побывали на окраине столицы, там, где пару тысячелетий тому назад, был превращен в камни и пепел город Карфаген. Но уж очень привлекательным оказалось это место. Потому что один из следующих императоров, Юстиниан, построил тут же свои термы (бани) для патрициев. И вот по разрушенным остаткам трудов праведных Юстиниана мы и бродили. Потом вышли на дорогу и медленно побрели к автобусу, заглядывая в маленькие магазинчики сувениров, современной живописи, украшений, которые в основном принадлежат французам. Колонизация закончилась в 1956 году, но далеко не все “колонизаторы” захотели покинуть этот оазис. Поэтому 30 процентов населения Туниса – это французы. Потом поехали в маленький бело-голубой город – Сиди бу Саид. Все дома там только белого цвета, а окна и двери только голубого. Это так здорово: присутствует только три цвета – белый, зеленый и голубой. Возникает чувство необыкновенной чистоты. В этом городе обосновались поэты и художники. Он совсем рядом со столицей. Я глядела на старину, и мне приходила мысль в голову о том, как одномерно прошлое, и, слава богу, что будущее многомерно. И еще: как давно ушли те, кто создавал все это: то, что осталось на века. Может быть, человек потому и непобедим, что смертен?

А потом была столица. Два города в одном: Европа и арабский мир четко разделены обыкновенной каменной аркой. С одной стороны, европейские улицы и дома, а с другой – узкие восточные проходы, называемые улочками. Дома почти без окон, и, конечно же, восточные базары. О них невозможно рассказывать: там нужно быть, в них нужно окунуться.

А музей Бордо! Музей римской скульптуры и мозаики. Не знаешь, куда раньше смотреть: на архитектуру здания, полы, потолки, окна, двери. Все изумительно красиво и интересно. Мозаичные полы и стены поражают тонкостью, точностью, вкусом, а главное, трудолюбием людей, сотворивших это. Правильно говорят: прошлое реально, а настоящее и будущее иллюзорно.

Анастас весь день молчал. Только фотографировал, пил воду (жарко) и говорил: давай еще раз здесь пройдем.

Я уже говорила, что постоянное присутствие смерти приучило его смотреть на жизнь отстраненно. Он удивлялся, когда люди радовались по мелочам, огорчались из-за мелочей, обижались на мелочи. А тот, кто радовался, огорчался и обижался, совсем не считал все это мелочью. Конечно, по большому счету, Тасик был прав. Но только жизнь наша единственная состоит из них, из мелочей. Мне казалось, что опять будет скептический взгляд. Но нет – молчание. Оно многого стоило.

На следующий день гуляли по городу, купались в море. Встретили несколько человек, говоривших на русском языке, и были счастливы. Как за границей нас объединяет язык. Все русскоговорящие – родные и близкие.

А потом опять экскурсии, правда, на два дня в пустыню Сахара. Все знают, что можно бесконечно смотреть на огонь и воду. Мне кажется, в этот список нужно добавить пустыню. Я боюсь огня, боюсь воды, мне страшно в пустыне. Но если б вы знали, как она завораживает! В какой-то момент начинаешь на горизонте видеть море, и она уже не кажется такой бесконечной.

– Тасик, ты видишь, там, на горизонте – море.

– Это мираж.

Я впервые в жизни видела мираж. Говорят, что в пустыне многие видят миражи караванов.

Мы подъехали к маленькому арабскому городку Эль Джем. Ничего особенного. В десяти минутах езды от него перед нами предстал Колизей. Римский Колизей. Такого в пустыне я никак не ожидала. Огромный, с сохранившейся ареной, подвальными помещениями для рабов, гладиаторов и животных. Справа – место для знати, слева – для простолюдинов. У меня, наверно, очень буйная фантазия. Но когда представила себе реки крови, стало физически страшно. Я узнала о том, что многие гладиаторы не были рабами. Это их работа. Такая работа: на радость и в удовольствие другим убивать людей и животных. Еще я узнала, что беззащитных рабов (женщин и детей) выводили на арену и на них выпускали голодных львов. Похоже, человек не очень отличается жестокостью от животных. Правда, звери жрут друг друга от голода, а люди – в удовольствие и от тщеславия. Я думала, что пару тысяч лет назад жестокость и кровожадность были повседневным явлением. Оказывается – нет. Женщин с детьми под страхом смерти заставляли идти на эти представления, чтобы выработать в малышах удовольствие от вида чужих страданий. Величие и жестокость – до сих пор такие чувства вызывает Колизей.

Нам показали дома берберов-троглодитов. Мы проезжали бесконечные до горизонта оливковые плантации. Влезли на верблюдов, и тихо, не спеша, пошли по пустыне. За час езды я устала то ли от напряжения, то ли спина болела от горбов. С большим трудом слезла вниз.

На следующее утро встречали рассвет над пустыней. А потом несколько часов с огромной скоростью на джипах гнали по пескам. Впечатление незабываемое. Мы гуляли по шотам. Так в Тунисе называют оазисы. В пустыне непонятно откуда вырывается вода, которая дает ей жизнь.