Водки летчикам не давать!

За это мы под одеяло наложили ему кучу блинов от штанги и подговорили дневального громко гаркнуть "Смирно". Эдик выскочил с куском халвы в руках забежал в спальное расположение и плюхнулся на кровать, которая приняв в свои объятия дополнительные семьдесят кг, с грохотом рассыпалась.

— Ворошилов, уебан кончай угорать, – заорала возмущённая пытающаяся уснуть общественность.

Так с шутками и прибаутками мы постепенно успокоились и заснули. Однако подлый Эдик, через час, когда все спали, и даже наряд добросовестно хрючил, тихонько прокрался и на настенных часах напротив дремлющего дневального перевёл стрелку на шесть утра. Потом с особым цинизмом перевёл стрелку на будильнике возле спящего дежурного по роте и мерзко похихикивая нырнул под одеяло. Через две минуты сонный дежурный включил в спальном расположении свет и заорал:

— Ротааааа, подъёёёёёёёёёёёёёём!

— Встаем, встаем.

Кое-кто повелся и понуро встал, начал одеваться, кто-то еще боролся со сном, а кое-кто взглянул на свои наручные часы начал кидать в дежурного подушками и устраивать бунт. Через двадцать минут охреневшего дежурного все-таки убедили, что над ним кто-то жутко пошутил, покурили, поворчали и личный состав все-таки угомонился, теперь уже до нормального подъема. Теперь только дежурный не спал бродил по расположению будил спящих и спрашивал сколько время. Потом ему это занятие надоело он выпросил у наиболее доверчивых курсантов, несколько подушек, якобы для того, чтобы сходить в туалет сфотографироваться…

С утра все понеслось согласно расписанию занятий. Степной маялся и никак не мог решится на свой безумный шаг. Перед второй парой он подошёл ко мне с жалобной миной.

— Ну, что как ты думаешь стоит мне идти, или нет???

Я тут же ему описал картину, как не дождавшаяся его подружка устраивает оргии с лицами гражданской наружности. Вовочка задрожал еще больше, и наконец решился:

— Всё, иду, прикроешь меня???

— Конечно, конечно, – уверил его я.

Как только Степной сделал два шага от учебного корпуса, я заорал во всю глотку:

— Товарищ, капитан смотрите Степной в самоход идёт!!!

Степной подпрыгнул на месте развернулся и бросился к корпусу, однако увидев мою довольную морду, сменил испуганное выражение лица на счастливое, показал мне "фак" и кинулся к старой казарме, где он с утра спрятал гражданскую одежду.

Вторая пара началась, вместо Степного на перекличке отозвался Рыжков, преподаватель повесил пару плакатов и начал читать лекцию. Когда большую половину аудитории сморил сон, преподаватель сказал, что ему надо срочно к начальнику кафедры и естественным образом испарился из лекционного зала.

Таким образом все, довольные ходом учебного процесса немедленно заснули и счастливо проспали до третьей пары.

На иностранном языке вместо заболевшей англичанки к нам забежала, её заменщица молоденькая практикантка из какого-то университета, смутилась, выдала нам книжки, озадачила переводом текста и тоже испарилась.

От тоски я быстренько перевёл текст и решил отправится к себе в каптерку.

В лаборантской найдя всё еще смущавшуюся практикантку сказал, что мне надо срочно отлучится в санчасть для немедленного укола, иначе я помру. Практикантка любознательно поинтересовалась чем же я болею?

Пришлось с грустным лицом рассказать ей историю о том как я встречался с одной старшекурсницей из её университета и она наградила меня оччччень дурной болезнью, и вот теперь я несчастная жертва глубоко страдаю.

Дурочка покраснела и начала, мямлить, что не может быть, у них девочки не такие, тогда я с возмущением, начал расстегиваться, чтобы показать чем меня "наградили" хорошие девочки, практикантка в ужасе замахала руками и отпустила меня, на все четыре стороны, после этого благополучно грохнулась в обморок.

Весьма довольный, прибыл в расположение и сел в своей резиденции, мирно попивать чаёк и поедать чипочные плюшки. Однако полностью мне расслабится так и не удалось.

В дверь внезапно забарабанили кучей условных стуков. Пришлось быстренько спрятать, все следы "морального разложения", схватить в одну руку отрез портяночного материала, в другую ножницы и самым озабоченным видом открыть дверь. На пороге стоял бледный как мел Степной в полуобморочном состоянии.

— Всеё, пипец спалился, – пробормотал он и как лунатик ввалился мне в каптерку…

***