Водная пирамида

Отец, которого тяготила нестабильность жизни на Балканах, судьба, заставлявшая людей постоянно все начинать заново, искал что-то надежное в природных феноменах, надеясь, в конце концов, найти возможность исхода с Балкан. Открыв путь угрей, он твердо поверил, что открыл путь и для людей к их истинному воссоединению с природой. Поэтому Отец с таким упорством изучал основные направления миграционных потоков людей в Средиземноморье, сравнивая их с передвижениями птиц и рыб. В течение трех тысячелетий район Средиземного моря не переставал привлекать к себе разные народы, которые переселялись туда из степей, пустынь и первобытных лесов. И, едва укоренившись на средиземноморских берегах, они — греки, арабы, турки — пытались установить свое господство над другими.

— Империи на Балканах, от Римской до Оттоманской, — доверительно говорил Отец Игорю Лозинскому, — прошли разные стадии своего долгого существования. К концу они были менее агрессивны, чем самое слабое современное государство.

Игорь Лозинский сначала не мог понять, к чему клонит Отец, рассказывая об империях на Балканах. Он ожидал, что они продолжат разговор об угрях. Но Отец не имел намерения по существу отклоняться от темы. Он продолжал:

— Великие империи на Балканах, да и во всем Средиземноморье, сделали максимально относительным понятие границ.

И не забывайте, уважаемый приятель, что в пределах Оттоманской империи в течение пяти столетий люди жили, не имея границ. Они были близки, повернуты лицом друг к другу, их языки и культуры, обычаи и кухни проникали друг в друга. А в новые времена государства держатся только благодаря границам.

— Не забывайте про кордоны, воздвигнутые идеологиями, — сказал Игорь Лозинский, имея в виду изменения, случившиеся в России после Октябрьской революции.

— Вы, разумеется, правы, — подхватил Отец. — А здесь фашизм взялся за передел границ.

— Но почему именно во время падения империй происходят самые большие переселения людей, возникают новые границы? — спросил Игорь Лозинский, подталкивая течение отцовской мысли.

Отец с воодушевлением продолжил:

— Этот вопрос занимает центральное место в моих исследованиях опыта крушения Оттоманской империи. Балканы вот уже сто пятьдесят лет, а так, наверняка, будет и в будущем, с трудом выбираются из оттоманского туннеля. После падения Оттоманской империи не прекратились массовые высылки и деление народов, разных по вере и этнической принадлежности.

И вот век течет, а размежевания продолжаются. Вы правы, дорогой друг, идеология разделяет людей. Она ищет оправдания расширения зон своего влияния в прошлом, пусть даже ценою новых проклятий.

Отец и Игорь Лозинский то отдалялись от темы, касающейся угрей, то снова к ней приближались:

— Эх, мой дорогой друг, — сказал Игорь Лозинский, — слушаю, как Вы говорите о людях и границах, а думаю про угрей и границы.

— Не вижу тут прямой связи, что Вы имеете в виду? — оживился Отец.

— А я вижу, чувствую ее, — ответил Лозинский. — Фашизму виден конец. Империя зла, основанная на расовой нетерпимости и дискриминации, к счастью, рушится. Погибли миллионы невинных людей… и сейчас еще гибнут. Фашизм наверняка будет побежден, но предстоят новые испытания…

В ночи раздавались раскаты грома. Сверкали молнии, шел дождь. В том месте, где река вытекала из Озера, снова сновали рыбаки с зажженными факелами.

Игорь Лозинский замолчал. Наступила тишина. Время от времени ее прерывали крики рыбаков, которыми они пугали рыбу. Потом отовсюду послышались громкие звуки — как и в прошлый раз, рыбаки стучали по металлическим предметам, били в барабаны, дули в дудки.

— Счастливое для угрей время, — сказал Игорь Лозинский, с какой-то другой стороны возвращаясь к своей предыдущей мысли.

Отец посмотрел на него вопросительно.

— Как оно может быть счастливым, когда гибнет столько угрей?

— Но какие-то спасаются, продолжают свое путешествие. Путь угрей остается.

Отцу пока все еще не было понятно, что имеет в виду Игорь Лозинский, а тот продолжил:

— Угорь, друг мой, — это истинный символ жертвенности. Если Бог есть, то наверняка частичку своей силы он отдал угрям, иначе как бы они могли продолжать свой род, когда их разделяют на части.

Какое еще живое существо имеет такую силу?

Если даже одна самка угря сумеет уйти от рыбаков, то и этого достаточно для того, чтобы она продолжила путь и дала потомство. Таков путь угрей, героический и трагический.

Отец был доволен, что разговор вновь коснулся угрей.

— Как бы не пришло такое время, когда какой-нибудь насильник и в этой стране попытается преградить путь угрям, — продолжил Игорь Лозинский.

— Нет греха большего, чем этот! — отозвался Отец.

— И большего несчастья! — добавил Лозинский. — Будет закрыт выход к Средиземноморью, к Атлантике, к миру. Если страна решит осудить себя на вечное затворничество, тогда прекратится и передвижение угрей.

— Неужели кто-то может осмелиться прервать божественный путь угрей? — воскликнул Отец.

— Все возможно! — отозвался Игорь Лозинский, который пока не открыл Отцу великую тайну прекращения пути угрей на его бывшей родине, в России.