Водный Лабиринт

— Я навестил своего дядю в Италии, затем поехал в Лондон, где выступил в Британском музее, оттуда отправился в Германию, чтобы посмотреть на арамейскую рукопись, которую Берлинский университет предлагает мне перевести, а из Германии — в Берн, где очень хотел встретить одну замечательную девушку по имени Афдера.

Та посмотрела на часы.

— Ой, у меня совсем нет времени. Надо собираться, скоро самолет. Хочешь подняться в номер и помочь мне?

— Большое тебе спасибо, но мне надо сделать несколько звонков. После этого, если хочешь, я зайду к тебе и провожу в аэропорт.

— Ладно, в другой раз. Не надо меня провожать. Я большая девочка, доеду сама. Не хочу тебя беспокоить.

— Никакого беспокойства. Мне нравится быть с тобой.

— Не очень похоже. Как только я собираюсь сделать еще один шаг, пойти чуть дальше, то сразу чувствую, что ты весь настороже и уходишь от этого под любым предлогом.

— В свое время ты поймешь, почему я так себя веду. Но пока лучше пусть все остается так, как есть.

— Ты женат?

— В каком-то смысле да, но это не то, что ты имеешь в виду. Другой женщины у меня нет. Это все, что могу сейчас сказать. — Он обнял стройную талию Афдеры.

— Мне надо идти, — заявила она, стремясь покончить с тягостным молчанием, которое воцарилось между ними.

Перед расставанием Афдера встала на цыпочки и легонько, почти по-дружески, поцеловала Макса в губы. С одной стороны, ей было бы приятно видеть Макса у себя в номере, с другой — зачем торопить события? «Всему свое время», — часто повторяла ее бабушка. Девушка не могла сказать, когда они снова увидятся, и это тревожило ее.

Через несколько часов она уже летела в Венецию, в свой любимый город, чтобы найти надежное убежище в стенах родного дома и встретиться с сестрой. Ей надо было многое рассказать Ассали.

Ватикан

— Государственный секретариат. Слушаю вас.

— Я хотел бы поговорить с монсеньором Мэхони, секретарем кардинала Льенара.

Через несколько минут, показавшихся директору фонда вечностью, ему наконец ответили:

— Говорит монсеньор Мэхони. Слушаю вас, господин Агилар.

— Я попросил соединить меня с вами, хотя, вообще-то, мне нужно поговорить с его преосвященством.

— Его преосвященство велел мне лично заняться этим вопросом, так что у вас, господин Агилар, есть лишь один выход — говорить со мной и только со мной. Я знаю о вашей неприязни ко мне, и это чувство взаимно. Не выношу таких людей, как вы, способных за деньги продать Господа. То, что вы делаете, по-моему, является гнусной ересью. Однако прежде всего я обязан повиноваться приказам, пусть даже мне придется сопровождать вас в глубины ада.

— Но…

— Не перебивайте, я не закончил, — сухо отрезал епископ. — Хочу сразу уточнить две вещи. Во-первых, если вы или господин Делмер By намерены одурачить меня, его преосвященство, Его Святейшество или Святой престол, то мы будем вынуждены принять меры. Верьте мне, рука Господня наносит удар медленно, но с сокрушительной силой. Во-вторых, если выяснится, что вы присвоили себе часть денег, переведенных Делмером By на некий банковский счет, то я буду добиваться от вас объяснений при личной встрече и уж точно не появлюсь с распятием в руках.

— Я не могу отвечать за By, монсеньор, и не способен обманывать вас или понтифика. Я католик и верный слуга его преосвященства кардинала Льенара. Мне даже мысли такой не может прийти в голову. Я знаю, что у Господа длинные руки, но у его преосвященства они еще длиннее.

— Прекрасно. Теперь, когда мы расставили все по местам, я хочу знать все подробности переговоров с госпожой Брукс, чтобы сегодня же проинформировать кардинала Льенара о том, как движется дело.

— Вчера вечером я сообщил ей о вашем предложении — десять миллионов долларов. Она выдвинула ряд условий, которые надо целиком принять или отвергнуть.

— Каковы эти условия?

Агилар по пунктам перечислил все шесть требований Афдеры.

— Это все? — уточнил Мэхони.

— Все.

— Я сообщу эти условия его преосвященству и сегодня же перезвоню вам. Не делайте ничего до моего звонка! Вам понятно?

— Предельно понятно, монсеньор.

— Всего хорошего, господин Агилар.

— Всего хорошего, монсеньор.

Агилар убедился в том, что его собеседник повесил трубку, и прошипел:

— Вот ведь сукин сын! Ничего, я обязательно отплачу вам, монсеньор. Недолго осталось ждать.

Что же касается Мэхони, то он сразу же позвонил сестре Эрнестине и попросил позвать к телефону кардинала.

— Он очень занят — правит черновик пастырского послания, которое Святой Отец должен утвердить не позже чем через неделю. Дальше у него по плану идет подготовка встречи Его Святейшества с канадским премьер-министром. Не уверена в том, что он сможет принять вас сегодня.

— Скажите ему, что это по бернскому делу. Он поймет.

— Хорошо, монсеньор, сейчас.

Через полчаса тишину в кабинете Мэхони разорвал звонок.

— Это сестра Эрнестина. Его преосвященство велел вам быть в его кабинете через пятнадцать минут и доложить о бернском деле.

— Спасибо, сестра Эрнестина.