Водный Лабиринт

Бадани в жизни не открыл бы, где он взял это Евангелие или кому его продал. Лилиана сказала, что может сдать мне лишь часть цепочки — от копателя, нашедшего книгу в Джебель Карара, до Бадани. Не доверяй этому торговцу. Он неплохой человек, но слишком много лжет. Сегодня этот хитрец может рассказать тебе одну историю про то, как он наткнулся на эту книгу, а завтра — совершенно другую. Резек уверял Лилиану в том, будто книга хранилась в их семье с незапамятных времен, а к его отцу она перешла вскоре после Второй мировой войны. Никто, как заметила Лилиана, не верил в эту сказку. Она слышала от Бадани и иную версию. Двое крестьян вспахивали поле недалеко от Магаги и провалились в яму, где обнаружили могилу. Конечно, это тоже выдумки. Таким образом нашли документы в Наг-Хаммади. Бадани прочитал об этом в «Аль-Ахраме» и решил приспособить эту историю для своих нужд. Попробуй через Лилиану найти этого торговца, если он все еще жив.

Очередное объявление о посадке оторвало Афдеру от чтения. Она поспешно бросила на поднос несколько лир, положила дневник в сумку и побежала к выходу, крепко сжимая в руках коробку. Стюардесса, стоявшая у дверей самолета, проводила девушку к ее месту в бизнес-классе. Во время недолгого перелета Афдера старалась подытожить в уме все, что прочитала, сидя за столиком в баре.

— Куда вам? — спросил ее таксист в аэропорту Бельп.

— Отель «Бельвю палас», Кохергассе, три.

Такси направилось по Зельхофенштрассе, огибая взлетно-посадочные полосы небольшого аэропорта, потом свернуло на Несслеренвег — магистраль, которая вела к центру города. Машина долго петляла по узким улочкам, потом выехала на Аарштрассе, идущую параллельно реке Аар, и подкатила прямо к «Бельвю паласу».

Отель, жемчужина стиля модерн, стоял недалеко от швейцарского федерального парламента. Крещенция любила его и всякий раз, оказываясь в Берне, просила один и тот же номер с великолепным видом на Альпы.

Афдера поднялась в свой номер, сняла трубку и набрала номер фонда Хельсинга. Рядом с ней, на кровати, лежала драгоценная коробка.

После нескольких гудков в трубке раздался женский голос:

— Фонд Хельсинга, добрый день.

— Здравствуйте. Мне нужно поговорить с Ренаром Агиларом.

— Как вас представить?

— Афдера Брукс, внучка Крещенции Брукс.

— Можете ли вы сказать, на какую тему собираетесь говорить с господином Агиларом?

От такого подробного допроса Афдера начала терять терпение.

— Я звоню по личному делу. Скажите ему, кто я, он поймет. Мой адвокат Сэмпсон Хэмилтон договорился о нашей встрече. Я остановилась в «Бельвю паласе». Попросите его, пожалуйста, перезвонить мне как можно скорее. У меня мало времени. — В голосе девушки зазвучали жесткие нотки.

— Хорошо, госпожа Брукс. Я сообщу ему о вашем звонке при первой же возможности.

Вечер Афдера посвятила хождению по магазинам и прогулке по Беренплатц. Она вернулась в отель и спросила, нет ли для нее записок. Женщина, сидевшая за стойкой, подала ей листок бумаги с монограммой отеля. Это было послание от Агилара:

«Завтра в десять утра за вами заедут и отвезут в фонд».

В десять Афдера уже сидела в холле. На коленях у нее лежала коробка, с которой она не расставалась от самого Хиксвилла. Девушка взглянула в окно и увидела, как рядом с отелем припарковался черный «БМВ». Из машины вышел элегантно одетый шофер и направился внутрь.

— Госпожа Брукс? — спросил он, подойдя к ней.

— Да.

— Я должен отвезти вас в фонд.

Машина проехала по Берну, оставила город позади и со Швейцерхаусвег свернула на посыпанную песком дорогу, которая ныряла в небольшую рощицу. Здесь путь преграждали металлические ворота. Рядом с ними стояла будка, двое вооруженных охранников держали на поводках свирепых немецких овчарок. Водитель притормозил, посигналил, и ворота открылись.

Дорога заканчивалась у группы построек, напомнивших Афдере фармацевтическую лабораторию, но вовсе не учреждение, имеющее отношение к культуре. Машина остановилась перед белой дорожкой, которая, видимо, вела в главное здание.