Водоем. Часть 1. Погасшая звезда

Но только она начала обдумывать произошедшее, как вдруг её глаза, ставшие после этой ночи необыкновенно цепкими, наткнулись на белое пятно, манившее с побережья острова сквозь предрассветный туман легчайшим серебристым сиянием. Лена заработала руками, ногами, всем телом… Чем ближе была заветная кромка земли, тем яснее она видела белеющий прямоугольник, тем сильнее мучило её нетерпеливое вожделение прикоснуться, пощупать, завладеть неизвестным предметом… Наконец, её руки коснулись дна, ноги подогнулись в коленях… Стремительной пружиной вылетела она из воды… Нет, происшедшее не было сном! Несомненно, в её руках был подарок Загрея, оказавшийся здесь таким же фантастически быстрым способом, как и она сама.

Благодарными руками скользила она по белым, блестящим, с перламутрово-розовым отливом, волокнам ткани, от которой исходил благоуханный аромат тех же цветов, что еще пять минут назад ласкали своими бархатными лепестками её разогретую наслаждением плоть, распластанную на на пурпурном ложе. Развернув аккуратно сложенный конвертиком подарок, Лена поняла, что ей презентовано почти точно такое же платье, в котором впервые явилась Эли на урок анатомии. Почему почти? Наверное, потому, что оно было необычным: ткань казалась и новой, будто только что вышедшей из лона ткацкого станка, и в то же время древней, настолько мягкой, словно её долго-долго носили, пусть и аккуратно, но много-много лет назад, а потом заботливо привели в порядок и положили на хранение. Еще больше удивило девушку серебристо-голубовато-розовое сияние, волшебный легчайший свет, видимый, конечно, только в темноте, исходивший от платья, а также ярко-красная, цвета кораллов, светящаяся узорчатая широкая тесьма, украшавшая обшлаги рукавов, подол, вырез вокруг шеи и остроугольный разрез на груди. В остальном же это было обычное, почти повседневное платье без всяких излишеств — без кружев, без вышивки, без единой пуговицы…

Конечно, Лена не удержалась и тут же натянула на себя, на свою еще не высохшую кожу, это волшебное одеяние. Оно оказалось ей не просто в пору, а даже немного маленьким, туго обтягивающим плечи, грудь, талию, бедра. «Наверное, он шьет такие платья по одной и той же Элиной мерке, а потом раздает своим любовницам на память», — такова была первая мысль, пришедшая в голову Костровой. Но тут же стали приходить новые идеи: может, это свадебный подарок, приглашение выйти за него замуж? или намек на предстоящие мне в будущем страдания? или знак принадлежности к некому мистическому братству, в которое я была посвящена? а может просто подарок, благодарность за мою скромную красоту, нежность и другие достоинства?

Нет, Лена решительно не знала, какая гипотеза ближе к истине, но сам факт подарка, то, что он захотел, чтобы она носила то же, что и его Любимая, — это казалось ей и хорошим, и обнадеживающим.

Накатывалась усталость, точнее ее новая очередная волна, силившаяся опрокинуть на землю, уложить, усыпить… Лена огляделась, подумывая, где бы устроиться на ночлег в ожидании первого экскурсионного катера или случайной рыбацкой лодки… И вдруг что-то ее насторожило — то ли шорох, то ли шипение, то ли… Нет, это был не звук, а совсем другое — легчайший ветерок, струящееся нежнейшее дуновение со стороны воды… Оглянулась и тут же чуть отпрянула назад — с озера, хищно и медленно полз на неё… туман. Да-да, легкая дымка прямо на ее глазах густела, росла, курилась все гуще и сочнее, превращаясь в сплошную молочного цвета пелену, закрывавшую озеро облачной стеной. Но внезапно в этой стене образовался провал, и перед глазами девушки открылся проход — будто кто-то сделал в тумане просеку, и она была настолько прямой и ровной, что не оставалось сомнений — это не просто так. Проход в тумане был шириной в 2–3 метра, а тянулся, похоже, через все водохранилище, ибо Лена без труда разглядела на конце туманной просеки красный огонек-маячок, манивший с другого берега.

«Значит, отдохнуть не удастся — надо плыть», — сказала себе девушка, растолковав сие чудо как приглашение высших сил. Но плыть в такой одежде было, конечно же, немыслимо — она сковывала движения настолько, что Лена едва могла поднять в стороны руки, а ногами перебирать было еще сложнее — только мелкими-мелкими шажками. С трудом освободившись от нежных тугих тенетов волшебного платья, Кострова аккуратно свернула его в трубочку, прилегла прямо на песок, чтобы пару минут отдохнуть перед скорым ночным заплывом, а после их прошествия снова бросилась в воду…