Водопад

В эту игру Шивон хотелось играть меньше всего.

Да, она много раз переступала черту, но всегда возвращалась. Случалось, она нарушала правила, но всегда по мелочи. Ни разу не совершила ничего такого, что могло бы помешать ее карьере и навсегда отлучить от «команды», что бы ни означало это слово. В отличие от Ребуса, у которого индивидуализм был в крови, роль «одинокого волка» была ей чужда, и все же… все же Шивон нравилось иногда оказываться на его стороне поля. По совести говоря, это нравилось ей куда больше, чем перспектива превратиться во второго Гранта Худа или Дерека Линфорда, которые… которые, если разобраться, были членами «команды» в гораздо меньшей степени, чем Ребус. Каждый из них только прятался за спины «команды», а на самом деле играл в свою собственную игру, делая все возможное и невозможное, чтобы поддерживать хорошие отношения с людьми типа Колина Карсвелла и прочими «шишками».

Одно время Шивон казалось, что она может брать пример с Джилл Темплер, но Джилл оказалась ничем не лучше остальных. У нее были свои интересы, которые она старалась защитить любой ценой. Чтобы продвинуться по служебной лестнице, она готова была уподобиться Карсвеллу, заперев все «не относящиеся к делу» чувства в несгораемый шкаф души.

Нет, подумала Шивон, если карьерный рост сопряжен с необходимостью расстаться с частью себя, это не для нее. Это она поняла уже давно – во время ужина в «Гадрианзе», когда Джилл впервые намекнула на возможные перемены.

Что ж, не исключено, что на этот тонкий лед она ступила, чтобы доказать что-то самой себе. Быть может, все это не имеет отношения ни к Сфинксу, ни к игре, в которую он ее вовлек, а только к ней – к ней самой.

Шивон повернулась на сиденье так, чтобы ноутбук оказался прямо перед ней. Связь была уже установлена – мобильник она подключила, как только села в машину. Новых посланий не было, и Шивон отправила свое:

«Согласна встретиться в указанном месте. Шивон».

Потом она выключила компьютер, отсоединила мобильник и тоже отключила – в любом случае, он был почти разряжен. И то и другое Шивон спрятала под сиденье – ей не хотелось, чтобы кто-нибудь вломился в машину, польстившись на дорогую электронику. Выбравшись из салона, она тщательно заперла дверцы и включила сигнализацию.

До встречи оставалось еще полтора часа, но Шивон знала, как убить время…

Джин Берчилл звонила профессору Девлину несколько раз, но никто не отвечал. В конце концов она написала ему записку с просьбой связаться с ней при первой возможности. Записку Джин решила отвезти к нему домой сама. Уже сидя на заднем сиденье такси, Джин спросила себя, почему, собственно, она так спешит. Ответ удивил ее самое: ей хотелось как можно скорее отделаться от Кеннетта Ловелла, о котором в последнее время она начинала думать, едва успев встать с постели. Вчера он и вовсе ей приснился: во сне Ловелл большими ломтями срезал с трупов мясо, под которым почему-то оказалось полированное дерево, а ее коллеги наблюдали за этим и аплодировали, словно перед ними разыгрывалось захватывающее телевизионное шоу.

Теперь Джин нужны были доказательства увлечения Ловелла столярными работами. Без этого она не могла считать свою работу законченной.

Расплатившись с водителем, Джин подошла к подъезду дома, где жил Девлин, и достала из сумочки записку, но на двери не оказалось почтового ящика. Очевидно, в каждой квартире был свой ящик, а почтальон разносил газеты и письма по адресам только после того, как кто-то из обитателей дома впускал его внутрь. Конечно, Джин могла бы подсунуть записку под дверь, но это был не лучший вариант. Если она поступит подобным образом, на записку, скорее всего, не обратят внимания или выбросят, приняв за рекламную листовку. Нет, нужно каким-то образом пробраться в подъезд и опустить записку в ящик.

И Джин посмотрела на кнопки звонков. Она собиралась по примеру почтальона нажимать их все по очереди, пока ей кто-нибудь не откроет, но взгляд ее машинально остановился на табличке с именем «Д. Девлин» (почему-то без указания ученой степени). Быть может, он уже вернулся, подумала Джин и нажала кнопку. Ответа не было, и она уже собиралась позвонить в квартиру рядом, когда в динамике переговорного устройства захрипело и затрещало.

– Кто там? – спросил мужской голос.

– Доктор Девлин? Это Джин Берчилл из музея. Мне хотелось бы поговорить с вами…

– Мисс Берчилл? Вот неожиданность!…

– Я вам звонила…

Но из динамика уже раздался гнусавый писк сигнала, свидетельствующий о том, что замок открыт.

Дональд Девлин ждал ее на площадке перед своей квартирой. Он был в белой рубашке с закатанными рукавами и серых брюках, которые поддерживали широкие подтяжки.

– Здравствуйте, здравствуйте, мисс Берчилл, – пророкотал он, пожимая ей руку.

– Извините, что побеспокоила, но…

– Ничего страшного, юная леди. Прошу вас, входите. Боюсь только, что у меня не прибрано. – Он провел ее в гостиную, которая была завалена какими-то коробками, бумагами, стопками книг.

– Отделяю зерна от плевел. – Профессор широким жестом обвел комнату.