Водопад одержимости (ЛП)

Она приостановилась с кусочком во рту и закатила глаза. — Очень вкусно. Она сглотнула. — Я думала, что буду скучной и захочу ванильный, но этот лимонный просто потрясающий. Ты уже попробовал его?

— Да. Он вкусный.

— Тебе нравится? Это твой любимый? Или тебе больше нравится другой?

— Лимон — это здорово.

— Ты не ответил на мои вопросы.

Я осторожно взял ее за подбородок и, перегнувшись через стол, поцеловал в губы. — Лимон хорош, и, если он заставит тебя снова так стонать, нам стоит взять немного домой.

Она рассмеялась. — Ты хочешь помочь выбрать дизайн торта или это будет решение «что хочет Одри, то хочет и Джосайя»?

— Второе.

— Хорошо, — сказала она радостно. — Это упрощает дело.

Вернулась Дорис, и они с Одри поболтали о дизайне торта. Я сидел и поглаживал живот Макса. Избалованный пес. Когда они закончили, мы попрощались с Дорис и ушли.

— Мне кажется, что после всего съеденного мне нужно прогуляться, — сказала Одри. — Ты не против?

— Нисколько.

Мы пошли в сторону парка Дровосеков. В то утро пронеслась случайная летняя гроза, и, хотя большая часть облаков ушла, она охладила воздух, сделав вечер приятным.

Ни с того ни с сего Одри остановилась на месте.

— Что случилось? — спросил я.

У нее было самое забавное на свете выражение лица. Ее глаза расширились, и она сжала губы, словно пытаясь удержать себя от того, чтобы не проболтаться. Немного попискивая, она указала пальцем.

В глубине парка стояла будка с большим баннером на фасаде с надписью — «Усыновление собак».

— У нас есть собака.

— Я знаю, но посмотри.

Справа от будки парень в футболке с надписью «Волонтер» играл с собакой, удивительно похожей на Макса. Среднего размера, длинная шерсть коричневого, черного и белого цветов. Длинный лохматый хвост.

— А что, если это давно потерянный брат Макса? Или сестра?

— Где ты его нашла?

— В Айдахо.

— Что-то я сомневаюсь, что они родственники.

— Ладно, хорошо, но мы можем подойти поздороваться?

Я пожал плечами. — Да.

Мы пошли по траве, и она остановилась на небольшом расстоянии. Макс выглядел так, словно сейчас лопнет, настолько он был взволнован. Волонтер поприветствовал ее, а когда она спросила, можно ли Максу поздороваться, заверив его, что он дружелюбен ко всем — и к людям, и к собакам, — он ответил: — Конечно.

— Это Мэгги, — сказал он.

— Боже мой, ее зовут Мэгги, — сказала Одри.

Я не совсем понимал, почему она так расчувствовалась, но собаки понравились друг другу с первого мгновения. Конечно, Максу нравились все, и, видимо, его почти близнецу тоже. Они прыгали, кружа вокруг друг друга, явно веселясь.

— Она такая милая, — сказала Одри. — Откуда она?

— Мы только что получили ее от нашей партнерской организации в Айдахо, — сказал волонтер. — Она бродила по улицам, и, несмотря на многочисленные попытки найти хозяина, никто ее не взял.

Одри обернулась и посмотрела на меня, ее глаза были огромными. — Айдахо, — прошептала она. — Она может быть сестрой Макса.

Я действительно не думал, что эта собака — сестра Макса, но должен был признать, что они похожи. Мэгги была немного меньше, но их окрас, форма морды и лохматые хвосты были очень похожи.

Как и уровень их энергии.

Я несколько минут наблюдал за тем, как Одри играет с обеими собаками. И я уже знал, что Мэгги поедет с нами домой.

Пока Одри занималась тем, что гладила животы обеим собакам, я подошел поближе к волонтеру. — Ее можно забрать?

— Конечно. Вы заинтересованы?

Я кивнул в сторону Одри, которая каталась по траве с Максом и Мэгги и смеялась. — Мы оба знаем, что она никуда не уйдет без этой собаки.

Волонтер улыбнулся.

Так я перешел от жизни в одиночестве к совместному проживанию с женщиной и двумя собаками.

Но давайте будем реалистами. В нашем доме есть несколько дополнительных спален. У нас есть место и для детей.

Да, это происходит.

Я собирался жениться на этой кипучей, любящей собак девушке. И она должна была родить мне детей. Это была не та жизнь, которую я планировал, не та, которую я убеждал себя, что хочу. Я мечтал об одиночестве. Хотел делать то, что хочу и когда хочу.

К счастью, в мою жизнь ворвался луч солнца. И ничто уже никогда не будет прежним.

Теперь Одри была не просто моей проблемой. Она была моим всем. И она должна была стать моей навсегда.

ГОД СПУСТЯ

В больничной палате горел тусклый свет. Я заглянул за занавеску. Одри крепко спала. Не то чтобы я винил ее. Мы оба не спали последние сутки.

Рождение ребенка накладывает свой отпечаток.

Я осторожно закрыл за собой дверь и поставил автокресло, надеясь, что не разбудил ее. Ей нужен был отдых. Я тоже устал, но она сделала всю тяжелую работу. Я просто был рядом, приносил ей колотый лед, держал ее за руку и говорил, какая она замечательная.

Потому что она действительно была такой. Такая чертовски удивительная.

Она свернулась калачиком на боку, приоткрыв губы и спрятав руки под подушку. Я сомневался, что сейчас она чувствует себя очень сексуальной, но, насколько я мог судить, она была прекрасна, как никогда. Я долго смотрел на нее, разглядывал. Ее растрепанные волосы, раскрасневшиеся щеки. Я любил всю ее.