Водопад

— Они думают, мы раскололи этот орешек, — заметил Моз.

— Боюсь, до этого еще далеко.

— Но ты сама говорила, что у Клер есть мотив.

Шивон рассеянно кивнула. Она думала о последней полученной по электронной почте загадке. Могла ли придумать такую загадку женщина? Безусловно, могла. В виртуальном мире каждый мог прикинуться кем угодно — мужчиной и женщиной, подростком и взрослым. Желтая пресса была полна историй о пожилых педофилах, которые проникали в детские «переговорные залы», притворившись подростками. Сама анонимность Сети служила едва ли не основным фактором, притягивавшим разного рода извращенцев и преступников.

Потом Шивон подумала о Клер Бензи — о том, как долго она вынашивала свои мстительные планы, ежедневно и ежечасно сдерживая обжигающий гнев, вспыхнувший в ее душе после самоубийства отца. Быть может, когда она возобновляла отношения с Флип, Клер ни о чем таком не думала; быть может, она была готова любить и прощать, но не сумела справиться с растущей ненавистью к беззаботной и обеспеченной жизни, которую вела Филиппа, — к ее друзьям на дорогих спортивных машинах, к барам, ночным клубам и всему остальному, что было привилегией людей, не знавших нужды и боли и никогда не терявших ничего такого, чего нельзя было бы купить за деньги.

— Я не знаю, — сказала Шивон и, запустив себе в волосы пальцы, потянула с такой силой, что кожа на голове засвербела. — Не знаю, — с нажимом повторила она.

— Вот и хорошо, — сказал Эрик. — К допросу следует приступать, отбросив любые предварительные соображения, способные повлиять на объективность выводов. Азбука сыска…

Шивон устало улыбнулась и пожала ему руку.

— Спасибо, Эрик.

— Не волнуйся, все будет нормально, — пообещал он.

Шивон кивнула. Ей очень хотелось в это верить.

Войдя в зал Центральной городской библиотеки, Ребус невольно подумал, что это место как раз для него. Сегодня, во всяком случае, большинство посетителей составляли безработные — усталые, потрепанные жизнью, пожилые люди, которые сладко дремали в уютных креслах. Книги служили им в качестве подушек. За столиком у самого входа сидел беззубый старик с раззявленным ртом и с важным видом водил пальцем по телефонному справочнику, не пропуская ни одной страницы. Заинтересовавшись таким необычным поведением, Ребус спросил о старике у библиотекарши.

— Он ходит к нам уже несколько лет и всегда читает только телефонные справочники, — сказала она.

— Наверное, он мог бы получить работу в Адресном столе, — предположил Ребус.

— Думаю, именно оттуда его и уволили.

Признав, что догадка библиотекарши может быть недалека от истины, Ребус вернулся к собственным изысканиям. Ему пока удалось узнать, что Альбер Камю был французским романистом и мыслителем, что он написал романы La Chute и La Peste, получил Нобелевскую премию по литературе и умер в возрасте сорока с небольшим лет. По просьбе Ребуса библиотекарша предприняла специальный поиск, но среди писателей и поэтов другого Камю не оказалось.

— Если только в этой вашей загадке не идет речь об улицах, — добавила она.

— О чем?

— Об улицах Эдинбурга.

Как выяснилось из дальнейшего разговора, в Эдинбурге имелись Камю-роуд, Камю-авеню, Камю-парк и Камю-плейс, но никто не знал, были ли они названы в честь знаменитого француза или нет. Сам Ребус считал, что это было весьма вероятно. В будке платного телефона он нашел городской телефонный справочник (по счастливой случайности, старик до него еще не добрался) и довольно скоро обнаружил то, что искал. Он как раз собирался сделать перерыв — зайти домой, перекусить, а затем отправиться на Камю-роуд на своей машине, но, выйдя из библиотеки, внезапно передумал и остановил такси.

Камю-роуд, Камю-авеню, Камю-парк и Камю-плейс оказались тихими, жилыми улочками, расположенными в Фейрмайлхеде неподалеку от Комистон-роуд. В них не было ничего примечательного, и Ребус велел таксисту ехать назад к мосту Георга IV, чем вызвал у того приступ веселого недоумения. У церкви Грейфрайарс они попали в пробку, грозившую задержать их надолго, и Ребус не стал ждать: расплатившись с таксистом, он вышел из машины и отправился прямиком в паб «Сэнди Беллз», где возвращающиеся со смены рабочие еще не успели устроить толчею. Кружка пива и что-нибудь закусить — вот и все, что ему было нужно.

Бармен давно знал Ребуса. Для начала он рассказал постоянному клиенту несколько смешных историй, а потом пожаловался, что, когда городская больница переехала на Петти-франс, бар потерял большую часть своей клиентуры. По словам бармена выходило, что у «Сэнди» бывали не только врачи и санитары, но и больные.

— Нет, кроме шуток, — сказал он. — Многие так и приходили в пижамах и больничных тапочках, а один парень вовсе явился с воткнутой в вену капельницей.