Водопады Возмездия

Триника исчезла, когда он еще не успел коснуться пола. Она спрятала пистолет и побежала, не тратя времени на сантименты.

Он слышал как, её шаги затихают в коридоре. Его грудь вздымалась. Мозг и тело постепенно выходили из состояния шока.

Он поднялся на локоть. И недоверчиво ощупал грудь.

В рубашке не было дыр. Он был цел и невредим. Он поднялся на ноги, осматриваясь вокруг себя, как будто ища ответ.

— Я не мертв, — тупо думал он. — Почему я не мертв?

Была только одна вещь, о которой он мог подумать. Он посмотрел на руку, в которой все еще была сабля.

Сабля с демоном отклонила пули.

— Я не знал, что она так может, — пробормотал он, уставившись на нее с удивлением. — На ней не было ни царапины. Крейк, ты чертов гений.

Но удивляться было некогда. Были более срочные дела.

Коридор кончался Т-образным перекрестком, он остановился. Посмотрел в обе стороны. Дверь в левый коридор была приоткрыта. Он осторожно пошел к ней. Приближаясь, он слышал приглушенные звуки, кто то рылся в вещах, а потом щелканье замка. Внезапно дверь открылась и выбежала Триника. Его рука поднялась, кончик сабли уперся ей в горло, она застыла. В одной руке у нее был пистолет, в другой сундук. Фрей видел, как она вытащила его из «Делириум Триггер». Сундук содержал карты и компас, которые приведут его к «Водопадам Возмездия».

— Ай-яй, Триника, — сказал он с упреком. — Ты никуда не пойдешь. Брось оружие.

Она смотрела на него своими черными глазами, которые ничего не выражали.

— Думаешь, я этого не сделаю? — спросил он. — Проверь. После того, что ты только что сделала, я с удовольствием избавлюсь от тебя.

Триника бросила пистолет. Фрей откинул его подальше от нее. — Дай мне ларец, — сказал он ей.

И она дала. Она не казалась удивленной тем, что он еще жив, и она не спросила почему.

— Они убьют меня, Дариан, — сказала она. — Когда планы Грефена всплывут, они повесят меня как заговорщицу.

— Возможно, — сказал Фрей. Он был все еще зол, чтобы беспокоиться. Тот факт, что она нажала курок, глубоко ранил его. Он думал, что она неспособна на такое. Смотреть, как он умирает — это одно, но это новый уровень хладнокровия. Он чувствовал, что его предали. Их прошлое, должно было бы хоть что-то значить в тот момент. Ты не можешь убить кого-то, кого когда-либо любил.

Триника долго смотрела на него.

— И что теперь? Отведёшь меня обратно к ним?

Фрей не ответил. Он не мог думать ни о чем, кроме карт. Он не мог придумать, что сделать с Триникой.

— Ты знаешь, нет гарантии, что они простят тебя, не так ли? — сказала она. — Они могут вынудить тебя к сотрудничеству. Они могут забрать свои слова обратно, после того как ты сделаешь, что обещал. Что бы ты ни говорил, но ты стрелял в «Туз Черепов». Ты атаковал его, когда он взорвался. Думаешь, Эрцгерцог простит того, кто убил его единственного сына? — уголок ее рта изогнулся в улыбке. — Ты предатель и пират, как и я.

Фрей хотел отвергнуть эту близость. Он хотел сказать ей, что они не одинаковые. Но он знал, что она права. Он говорила об его глубинных страхах. Весь его план основывался на сделках с авторитетными людьми, и он знал, какими могут быть эти люди. В них не было честности или справедливости. У них была власть прекратить любую сделку, если это им подходило.

— Пойдем со мной, Дариан, — сказала Триника. Это его шокировало.

— С тобой? — автоматически усмехнулся он.

— Я высажу тебя в безопасном порту. Можешь пойти куда захочешь. У нас будет перемирие, я говорю это, как один капитан к другому; вижу ты не ранен.

Фрей колебался, усмешка ушла с лица. Он ей поверил. Для пиратов было делом чести, не путаться с аристократией. И сейчас это взбесило его, даже это небольшое приглашение заставило его сердце подпрыгнуть. Хотя он не думал о ней все эти годы, но его тело никогда не забывало той любви, что у них была. Малейший намек на перемирие или союз разжег тоску, которая была ему отвратительна. Он решил укрепить свои намерения.

Черт с ней. Черт с ней и с ее перемирием.

Она больше не та женщина, что он любил. Та женщина больше не существует. Вместо этого, он гоняется за призраком.

— Почему ты рискуешь, Дариан? — спросила она. — Если ты вернешься, они тебя повесят.

— Если я не вернусь, они повесят мою команду.

— С каких пор это имеет значения для тебя?

Он не знал ответа. Да это и не важно. Было несколько моментов: пьяный смех, улыбки триумфа, сражения и споры, а также немного сарказма. Чувство подкралось украдкой, и к тому времени, когда он осознал его, чувство уже овладело им.

Может быть, это случилось, когда он решил доверить Джез коды зажигания? Или когда он сказал их Тринике, чтобы спасти Крейка? Может он чувствовал, что должен отплатить за преданность Джез: она вернулась, и он ей восхищался за это.

Он не знал, когда это стало иметь значение. Он просто знал, что стало. Он не бросит команду, и не важно, что рискует.

Триника прочла решение в его глазах. В ее тоне появилась нотка уважения.

— Хорошо, — сказала она. — Погляди-ка на себя.