Водородная Соната

— Значит, это не просто временная мера? — спросил аватар. — Похоже, возникла некоторая путаница. Я подумал, что вы лучше других знаете, что происходит.

Банстегейн улыбнулся.

— Я всего лишь септаме, а не президент, не трим или генерал. Но, насколько мне известно, Первому будет позволено продолжать расследование до тех пор, пока не будет достигнуто удовлетворительное заключение. Во всяком случае, таково мое предположение.

— Понятно. Я сообщу об этом заинтересованным кораблям. Нам еще предстоит решить, поможет или помешает расследованию имеющаяся у нас информация.

— Это ваш выбор.

— Могу ли я затронуть еще один вопрос? Я думаю, мы все были удивлены результатом решения относительно ситуации с Падальщиками, и хотелось бы надеяться, что это не приведет к каким-либо неприятностям. Со своей стороны мы хотели бы предложить сотрудничество кораблям, сопровождающим элементы флотов Лисейдена и Ронте. Представители вашего флота уже знают их имена и местоположение — пожалуйста, позвольте нам работать с вами, чтобы предотвратить любые конфликты между вовлеченными сторонами.

— Это любезно и практично, — сказал Банстегейн. Он натянуто улыбнулся и посмотрел в смотровое окно на планету.

— Спасибо, что уделили мне время, септаме.

— Не за что. Единственное, о чем я сожалею, что сейчас его — времени — так мало.

Аватар развернулся, когда дверь позади него открылась. Он грациозно вплыл в дверной проем. Банстегейн услышал, как он обменялся несколькими словами с адъютантом и секретарем, ожидавшими снаружи. Он снова переключил свое внимание на порт и вид на Зис, уловив, как Джеван и Солбли входят с едва слышным шорохом одежды. Они уже позвонили ему предварительно, сообщив суть дела: плохие новости.

— Совсем ничего? — спросил он, обернувшись к ним. Джеван и Солбли выглядели одновременно торжественными и усталыми. Джеван таким же неопрятным, как и всегда, Солбли почти на свой возраст. Он полагал, что должен быть польщен тем, что они потратили столько времени на поиски решения, а не просто предоставили агентам и сборщикам информации делать за них всю работу.

— Ничего, септаме, — со вздохом сказал Джеван.

Банстегейн понял, что, в конце концов, он им не безразличен, они в своём роде заботятся о нём. И гораздо больше, чем он о них, что было, на его взгляд, правильно, делая их преданность ещё более весомой.

— Трим Куваронд был очень аккуратен и соблюдал все процедуры, — добавила Солбли.

То же самое можно было сказать и об Орпе. Адъютант президента была здесь, на орбитальной базе, на той же самой конференции по безопасности, спонсируемой тем же полком. Он уже выкроил время для личной встречи с ней и близкого общения — в невесомости, как случалось прежде, хотя считал, что опыт несколько переоценен. Впрочем, девушке, похоже, нравилось всё необычное. Ему же доставляло удовольствие просто наблюдать, как планета вращалась под ним, когда он был наедине с ней. В этом было что-то трогательное. Он надеялся, что и в этот раз чувство будет таким же отчётливым…

— Мы здесь, потому что кто-то уничтожил полковой штаб и бог весть, что ещё. И в настоящий момент мы не далеки от того, чтобы ввязаться в военный конфликт… возможно. Если бы технически мы были в состоянии войны… Что? — Он замер, посмотрев на секретаря.

Джеван качал головой:

— Боюсь, это не так, септаме.

— Вы могли бы убедить президента не подписывать приказ, — предложила Солбли с тонкой улыбкой.

Банстегейн не стал притворяться, что улыбается. Теоретически президент обязана была подписать всё, что перед ней положат, вплоть до приказа о собственной казни. Но не сказать, что бы этот принцип был проверен на протяжении одиннадцати тысячелетий. Даже после смерти существовала возможность вернуться — резервирование в начале срока являлось частью сделки, а если, к примеру, президента убивали во время пребывания на посту, происходило ревоплощение. Прекрасный стимул для убийства — Банстегейн всегда отдавал ему должное. Между двумя существованиями имелась некоторая задержка — сорок дней, кажется? Или тридцать? — чтобы дать время клону покойного вырасти, после чего имплантировать в него последнюю резервную копию сознания. Всё это время близкие в иерархии власти люди замещали временно отсутствующего, однако потом он возвращался на свой пост… или мог принять участие в последующих выборах, если процедура совершалась в последний год его срока…

Банстегейн резко отвёл взгляд от Джевана и Солбли, потому что у него вдруг возникла идея, и от её дерзости, от её простоты и очевидности, пронзивших его подобно кинжалу, у него перехватило дыхание.

Он показательно зевнул, распростав руки, вздрогнув, чтобы жест не выглядел нарочито манерным, и произнёс, улыбаясь:

— Что поделаешь — потери порой неизбежны. — Он посмотрел на часы, пожав плечами. — Через пятнадцать дней это уже не будет иметь никакого значения.

Джеван и Солбли облегчённо выдохнули, хотя и были немного удивлены услышанным.

* * *