Водородная Соната

Плато пролегало всего в пятидесяти метрах под ней, стоявшей на вершине перевала, окольцованное острыми пиками и неровными зубьями скал. На его поверхности ярко выделялись соленые озера и тонкие, нанесенные ветром завитки бледного песка. Йовин запыхался. Тефве погладила животное по морде и огляделась вокруг, пока горячий ветер настойчиво трепал ей волосы, развевавшиеся и ударявшие по лицу. Она улыбалась, чувствуя, как высохшая кожа на губах протестует против этого проявления эмоций.

В нескольких километрах, мерцая в нагретом воздухе, виднелся скальный выступ, где дрон Хассипура Плин-Фри колдовал со своими песчаными потоками.

Тефве провела рукой по голове, ожидая обнаружить цветок, сорванный ею накануне и украшавший её волосы, по крайней мере, до сегодняшнего утра, думая оставить его здесь, на перевале, как своего рода веху. Однако пальцы ее ничего не нашли: цветок исчез, видимо, сорванный ветром или потерянный ею где-то на пути к вершине.

* * *

ГСВ Содержание Может Отличаться

ГКУ Рабочие Ритмы

— Похоже, что вы ищете общества наших братьев и сестер-суперлифтеров и сделались своего рода серийным буксиром для них. Вам стало скучно?

∞

— Немного. Я также подумал — учитывая, что Ронте должны прибыть к Зис значительно позже Свёртывания, — что помощь в их скорейшем появлении могла бы, в то же время, помочь избежать ситуации, при которой Лисейдены, оказавшись в пустой системе и пообвыкшись, стали бы протестовать против такого движения, поддавшись искушению проигнорировать принятое в пользу Ронте решение, прибегнув к незаконным действиям и, в частности, к грабежу. Я лишь хотел устранить это искушение, убедившись, что Ронте будут на месте уже во время Инициации, обеспечив тем самым плавную передачу.

∞

— Разумно. Однако это создает впечатление, что мы отдаем предпочтение одному из наследников перед другим.

∞

— Понимаю, тем не менее, всё, что мы делаем, это отдаем предпочтение законным лицам перед теми, кто, возможно, ошибочно чувствует себя обиженным и у кого, в случае непринятия соответствующих мер, есть средства и возможность действовать, руководствуясь этим чувством — с потенциально катастрофическими результатами.

∞

— Не сомневаюсь, что мотивы ваши благородны. Но могу ли я попросить вас прогонять любые идеи будущих нововведений подобного рода через остальных заинтересованных, прежде чем воплощать их в жизнь? Вы сделаете это?

∞

— Несомненно, впредь я буду поступать именно так.

15 (С -13)

— Это полностью закрытая система, — произнес человек с завязанными глазами, нащупывав сиденье, поворачивая его теперь и держа под углом к древней на вид консоли и экрану, чтобы септаме мог сесть. Банстегейн взялся за спинку сиденья, но садиться не спешил. Человек с завязанными глазами — судя по форме, капитан полка внутренних войск — разговаривал с ним, хотя видеть не мог. — Она не связана ни с какой другой и поэтому содержимое её недоступно нигде, кроме как здесь. Известно, что в других подобных герметичных устройствах принято хранить определённого рода записи, не подлежащие огласке, однако в этом просто каталогизированы различные части оборудования, которые, как считается, лучше всего держать в тайне от широкой общественности и даже от личного состава вооруженных сил.

— Понятно, — сказал Банстегейн, изучая лицо капитана, чьи глаза были скрыты за толстым металлическим ремешком, с напыленной на него по краям темной пеной. По словам маршала Чекври, лично доставившей его сюда, в этот безымянный, хотя и хорошо охраняемый склад на окраине столицы, подобный этикет являлся здесь нормой и не представлял каких-то особых мер, принятых специально к его визиту.

Когда они только приехали и были представлены капитану с завязанными глазами, маршал достала мрачного вида боевой нож, быстро метнув его, так, что он просвистел в сантиметре от лица капитана, не вызвав, как показалось сначала, ни малейшей реакции с его стороны. И лишь спустя некоторое время капитан, словно бы вспомнив о случившемся, сказал:

— Я почувствовал ветер — полагаю, вы испытывали меня?

Чекври только улыбнулась своей тонкой, лишенной явного эмоционального окраса улыбкой.

Она осталась во внешнем помещении, Банстегейна же провели в едва освещенный внутренний кабинет через двойные толстые двери.

— Итак, — сказал Банстегейн, все ещё не решаясь сесть. — Вы знаете, кто я, капитан?

— Нет. Чтобы находиться здесь, вы должны быть выше определенного звания — какого именно, зависит от места службы и полка, — но я не знаю, кто вы. Ваш голос кажется мне смутно знакомым, но я не смог бы его определить. — Он улыбнулся, и его голова слегка откинулась назад, так что теперь казалось, будто он обращается к точке где-то над головой собеседника. — Для человека, который большую часть своего рабочего дня проводит в темноте, я удивительно плохо разбираюсь в голосах. — Он пожал плечами. — В каком-то смысле это благословение.

— Без сомнения.

— Пожалуйста, присаживайтесь.

— Спасибо. — Банстегейн наконец сел. Капитан перешел к управлению системой. Оно было достаточно простым.