Водородная Соната

— Она отслеживает всё, с чем соприкасается, — устало сказал Локуил. — Как только она фиксирует какой-либо генетический материал, принадлежащий цели — президенту, — она проверяет, является ли этот материал реальным участком тела, выпрыгивает и начинает действовать. В каком-то смысле это довольно старая технология, септаме.

— То есть для активации необходим образец…

— Да, результаты образца генетического материала Сефой. Которые можно получить практически где угодно, септаме: из бокала, из любого волоса президента, любого предмета её одежды, наконец, его можно получить, просто пожав ей руку или прикоснувшись к щеке.

— Все, кого она когда-либо встречала на протяжении своей жизни, были бы подозреваемыми первого порядка, — резко сказала Чекври Банстегейну. Она повернулась к Локуилу. — Я полагаю, вы уже сотрудничаете с полицией?

Локуил кивнул:

— Звонок сделали люди из службы личной безопасности.

— По правде говоря, — сказала Чекври, — создаётся впечатление, что здесь действовал кто-то из своих.

— Вы имеете в виду устройство, которое было использовано? — спросил Банстегейн.

Чекври кивнула.

— У нас были такие штуки. Когда-то, давным-давно. — Она подняла бровь. — Во времена, которые можно назвать незабвенными. Предполагалось, что от всего этого должны были избавиться, но, не исключено, что какая-то часть сохранилась. Или кто-то сохранил знания и средства для изготовления такого устройства.

Банстегейн пристально посмотрел в глаза Чекври, когда она произнесла это, встретив ответный, не менее пристальный взгляд.

— Или изобрел новое, — устало добавил Локуил. — Факт остается фактом — президент мертва. Не говоря уже об её адъютанте. И о… деликатных обстоятельствах. Но что действительно важно сейчас, так это то, что президент мертва. Остаётся решить, что с этим делать?

— Протоколы недвусмысленны, — сказал Банстегейн. Он знал, что выглядит сейчас ужасно: усталый, неухоженный. И это было ему на руку. Голос звучал ровно и опустошённо. Он прилагал усилия, чтобы сохранить его таким. — Самый долгоживущий трим становится исполняющим обязанности президента, самый долгоживущий септаме становится исполняющим обязанности трим…

— Плевок пророка, — высказалась маршал, что означало: "Инт'йом в качестве президента, даже на шесть дней?" Она покачала головой.

— Да, — подтвердил Банстегейн с оттенком обречённости в голосе. — И так далее по уровням, пока выращивается клон Сефой Гелемин и назначаются выборы нового президента.

— Это может показаться немного бессмысленным, поскольку Сублимация на пороге, — сказала Чекври.

— Для изменения протоколов потребуется голосование всего парламента, — уныло заметил Банстегейн, добавив в голос толику усталости. — Не меньше восьмидесяти процентов для любых изменений. Нам будет сложно даже просто сформировать кворум из людей, которых мы смогли бы вызвать из внесистемного пространства. — Он покачал головой, протирая глаза. — Но, тем не менее, я думаю, мы должны придерживаться правил и действовать так, как будто выборы состоятся по истечении сорока дней, даже если на самом деле они не состоятся.

— Или на случай, если они всё-таки произойдут, — вставил Локуил.

Септаме и маршал одновременно посмотрели на него. Генерал пожал плечами. — На случай, если вся эта ситуация — нападение на Четырнадцатый, убийство президента — приведёт к тому, что достаточно много людей захотят отложить Сублимацию — что вполне правдоподобно.

— Это было бы катастрофой, — выдохнул Банстегейн.

— Правда? — усомнился Локуил. — Всего лишь отсрочка. Не отмена.

— Септаме, очевидно, обеспокоен тем, чем в итоге может обернуться такая отсрочка, — пояснила Чекври.

— Всё было расставлено по местам, всё спланировано, настроено и нацелено на один-единственный день Инициации, — сказал Банстегейн. — Мы не можем отступить. — Он покачал головой. — Либо мы идем, либо не идем, но… отсрочка? Не думаю, что это возможно.

— Но появится немало людей, задающихся вопросом, кто совершил все эти преступления, — сказал Генерал. — Нападение на Эшри, убийство президента. Тут слишком много неясного. Люди будут чувствовать себя… не знаю — неудовлетворенными, отправляясь в Возвышенное, не зная ответов на свои вопросы. — Он перевел взгляд с Банстегейна на Чекври. — Вы так не думаете?

— Возможно, Сублимация покажется нам благословенным избавлением от подобных забот, — предположил септаме. Ни маршал, ни генерал не выглядели так, будто поверили в это.

— Ну, — сказал Локуил, сворачивая свой экран и убирая его в карман пиджака, — первая утечка случилась более часа назад. Новостные каналы уже содрогаются в конвульсиях, или пенятся, или… что они там делают? Мне нужно присутствовать на пресс-конференции. — Он встал. — Септаме? Полагаю, вы тоже захотите присутствовать?

Банстегейн кивнул.

— Конечно, Локуил. Можете дать нам пять минут? Есть события, касающиеся Эшри и наших друзей — падальщиков, которые мы с маршалом должны обсудить. — Он взглянул на часы. — Вы не возражаете?

— Да, хорошо. Пять минут, септаме, — генерал нахмурился, покинув комнату. Шум от ожидавших в приёмной сотрудников то нарастал, то стихал.