Водоворот

Перро с огромным удовольствием вела бы наблюдение сутки напролет, чувствуя себя далекой и бесстрастной, но между работой и сном оставались часы бодрствования. Она заполняла их как могла, слонялась в одиночестве по квартире или следила за тем, как муж наблюдает за ней. Временами ее неудержимо влекло к аквариуму, мягко светящемуся в гостиной. Перро он всегда казался уютным — пенистое шипение аэратора, мерцающее взаимодействие света и воды, умиротворяющая хореография рыбок. В глубине сосуда от потоков воды шевелила щупальцами актиния двадцати сантиметров в диаметре. Из-за симбиотических водорослей она играла десятками оттенков зелени. Парочка абудефдуфов бесстрашно устроилась среди ядовитых стрекал. Перро завидовала их безопасности: хищник чудесным образом прислуживал собственной добыче.

Но больше всего ее удивляло то, что этот безумный альянс — водоросли, актиния, рыбы — никто не создавал. Он эволюционировал сам, естественным симбиотическим путем, занявшим миллионы лет, и ни один ген за все это время никто не изменял.

Это было так хорошо, что казалось почти нереальным.

* * *

Иногда «оводы» звали на помощь.

Этот увидел что-то непонятное в мелководной прибрежной зоне. Судя по его данным, один из циркуляторов Кальвина решил поделиться надвое. Перро подключилась к линии и полетела над эфемерным пейзажем. Сияющие новенькие циркуляторы стояли вдоль берега, готовые скрутить саму атмосферу в съедобный белок, являя чудеса промышленного фотосинтеза. С виду они казались целыми. Рядом недавно установили уборные и крематорий, работающий на солнечных батареях. Осветительные штативы, одеяла и самособирающиеся палатки лежали аккуратными рядами на пластиковых подставках. Даже расколовшийся гранит берега успели слегка подлатать, ввели в трещины самопенящуюся смолу и пополнили запасы песка и булыжников, как попало разбросав их по загубленному берегу.

Ремонтные бригады уже ушли, беженцы еще не прибыли. Но на песке виднелись свежие следы, ведущие в океан.

И появились они оттуда же.

Перро запросила запись, спровоцировавшую тревогу. Мир вновь обернулся кричащими, успокаивающими своей ложностью цветами, которыми машины пользовались передавая информацию существам, ограниченным плотью. Человеку циркулятор казался сверкающим металлическим гробом размером с мини-фургон, «оводу» же — неброским сплетением электромагнитных излучений.

Одно из них отрастило побег — небольшой сверкающий пучок технологий отделился от Кальвина и, неуверенно колеблясь, отправился к воде. Его тепловая сигнатура была несовместима с чистым «железом». Перро сузила фокус до видимого спектра.

На записи оказалась женщина, вся в черном.

Она кормилась из циркулятора и не заметила подлетевшего «овода». Только когда он завис от нее менее чем в ста метрах, незнакомка вздрогнула и повернулась лицом к камере.

Ее глаза были полностью белыми. Никаких зрачков.

«Боже», — подумала Перро.

Увидев бота, женщина неуверенно встала на ноги и, качаясь, направилась к скалистому склону. Казалось, она отвыкла от собственного тела. Два раза упала. У кромки прибоя она схватила что-то с земли — ласты, поняла Перро, — и рванула вперед, на мелководье. Бугристая волна накатила на нее, поглотила, и, когда схлынула, на песке больше никого не было.

По данным записи все произошло меньше минуты назад.

Перро согнула пальцы: в двенадцати сотнях километрах от нее «овод» дал панораму сверху. Утомленный океан набегал на берег тонкими пенящимися пластами, стирая следы существа. Настоящий прибой спокойно и размеренно бился в нескольких метрах впереди. На какое-то мгновение Перро показалось, что в сумятице брызг и вихрях волн, похожих на зеленое стекло, она заметила движение — темную форму, похожую на амфибию с лицом почти лишенным всякой топографии. Но момент ушел, и даже усовершенствованные чувства «овода» ничего не смогли с этим поделать.

Су-Хон прокрутила запись снова, восстанавливая события.

«Овод» смешал воедино плоть и технику. По умолчанию он сканировал в широком спектре, и ЭМ-сигнатуры сияли рассеянным галогеном. Когда женщина в черном стояла рядом с циркулятором, робот принял два близких сигнала за один. Когда же она отошла, в его глазах машина распалась.

Из незнакомки изливались электромагнитные волны. Все ее тело пронизывали какие-то имплантаты.

Перро вытянула из записи стоп-кадр. Тело женщины с головы до пят плотно облегала черная униформа без единого шва, словно нарисованная на коже. Открыто было только лицо: бледный овал с двумя белоснежными эллипсами на месте глаз. Что это? КонТакты?

«Нет, — поняла Су-Хон. — Фотоколлаген. Чтобы видеть в темноте».

Силуэт уродовали вкрапления пластика и металла — ножны на ноге, контрольные панели на руке, какой-то диск на груди. И яркий желтый треугольник на плече, логотип из двух больших стилизованных букв — ЭС, разглядела Перро, быстро увеличив изображение, — а под ними крохотная надпись, смазанная до неузнаваемости. Наверное, бирка с именем.