Водоворот

– Можно сделать перерыв, когда такой ветрище с юго-запада.

Бродяга опустил глаза и грустно покачал головой.

– Погода для зубных врачей… – пробормотал он.

Линд улыбнулся и переглянулся с коллегой.

– Точно подмечено. Дождь – это погода для зубных врачей. Поэтому я сижу под крышей и без особой необходимости носа на улицу не показываю.

– Сейчас есть.

– Что?

– Есть такая необходимость.

Линд собрался было возразить, но в последний момент передумал:

– Понимаю.

– Я дойду до горного болота до заморозков.

– Отлично.

Бродяга быстро взглянул на сменщика Корнелиуссена:

– Я высчитал.

– Что ты высчитал? – Не понял Линд.

– Я проживу до шестидесяти.

– Да ну?

– К этому времени я доберусь до лужайки возле пляжа.

Линд с пониманием кивнул.

– Но я найду ее раньше.

– Буду держать за тебя кулаки.

Мужчина сильнее сжал рукоятку лопаты. Костяшки пальцев побелели, а мышцы под рубашкой напряглись.

– Много камней, – сказал он, вытирая капельки со лба. – Дело движется медленно. Мне нужна помощь.

– Мы об этом уже говорили.

– Она где-то здесь.

Посетитель заинтересовал Никласа. Коллеги предупреждали его о странных визитах Бродяги и о том, что он целыми днями копает землю, но никто ни разу не обмолвился о том, зачем он это делает.

– Иди домой, Конрад.

Мужчина опять вытер пот.

– Семнадцать метров, понимаешь?

– Я записал.

Бродяга открыл дверь.

– Она где-то здесь, – повторил он и исчез за дверью.

Линд скривился и открыл окно:

– Пора проветрить.

– Что это было?

– Добро пожаловать в Бергланд! Везде есть свои сумасшедшие. Бродяга – наш.

Никлас с жадностью вдохнул свежий воздух:

– Он каждый день копает?

– Каждый божий день.

– И ему не помогают?

– С чем?

– А разве не очевидно?

– Бродяга, конечно, звезд с неба не хватает, и никому не мешает. Он живет один и вполне справляется. Как ты только что понял, гигиена – не самая сильная его сторона, но, несмотря ни на что, он копает каждый день. Не знаю уж, сколько лопат он сменил за это время. К тому же, он безвреден и вполне отдает себе отчет в том, что делает. Это смысл его жизни – вывернуть наизнанку кусок земли в Нимарке примерно в 6 км в диагонали… – Линд поднял вверх указательный палец, – …включая пляж в Стурволлене. Причем буквально наизнанку – он копает на глубину минимум в полметра. Местами даже глубже. Не пропускает ни одного квадрата, ну разве что наткнется на скалу. Конечно, эту проблему поднимали сотни раз – не нужно ли вмешаться, может быть, даже запретить ему ездить в горы, – Линд пожал плечами. – С ним разговаривали мы, полицейские. С ним разговаривали мэр и социальные службы. Бесполезно. И, сказать по правде, он ведь закапывает все обратно, складывает раскопанные кусочки обратно, как в гигантском пазле.

– Что он ищет?

Линд поднялся и подошел к окну, посмотрел, как Бродяга пересек улицу и вышел в поле.

– Это грустная история, может быть, именно из-за нее никто здесь над ним не смеется. Большинство думают о своем, тихо качают головой, но никто не смеется. Слишком уж сильна его боль.

Никлас проникся сочувствием к бедолаге, который изо всех сил выполнял свою главную жизненную задачу. Он взглянул в окно: Бродяга завернул за небольшой валун и исчез.

– Двадцать пять лет назад бесследно пропала его сестра. Она вышла из дома в Нихолме, и с тех пор ее никто не видел. Она собиралась спуститься к морю в Стурволлене примерно в семи километрах от дома. Ей было лет четырнадцать-пятнадцать. К сожалению, поиски начали только через два дня, я так до конца и не понимаю почему. Семья была бедной, может, они слишком поздно обратились в полицию, а возможно, им не сразу поверили. Дело не в этом. Весь район прочесали вдоль и поперек, но девушка как сквозь землю провалилась. Семья, конечно, жила надеждой, что рано или поздно она найдется, но не прошло и месяца, как ее брат принялся без устали бродить взад и вперед по этому же участку. Отсюда и прозвище. Только когда он начал копать, все поняли: он решил, что сестру убили, – Линд провел рукой по волосам, которых с возрастом явно поубавилось. – Думаю, сначала все считали, что девушка упала со скалы или попала в расщелину, но тела не нашли, и поползли слухи, что она просто-напросто сбежала из своей неблагополучной семьи. И если это действительно так, я хорошо понимаю, почему она предпочитает оставаться пропавшей без вести. Ведь куда ей возвращаться? Родители умерли, брат превратился в копающего зомби, а сестра, старшая из всех детей, вообще умственно отсталая. Она живет неподалеку, за ней присматривают сиделки.

– Ну и история… – Никлас чувствовал, как рассыпается миф о деревеньке без криминала.

– Прежде всего это грустная история, история, которая не закончится, пока не умрет Бродяга.

Глава 5 Будё

Рино Карлсен склонился над схемой расследования. Деталей в ней пока было немного. Рассказ мальчиков, очень живой и красочный, почти ничего не добавил к уже известным инспектору фактам. Пока самый большой интерес представляло именно место преступления, в свою схему Рино добавил крушение круизного корабля «Хуртигрутен» в 1940 году, но поставил его в скобки.