Водоворот

– Господин Чэн… Я знаю, что моя мама очень любит меня. Каждый раз, когда я ей звоню, она говорит, что так по мне скучает… Поэтому я просто должна сделать все, чтобы она и мои сестры жили счастливо, – сказала девушка. Увидев слезы психотерапевта, она растерялась и не знала, что еще добавить.

Искреннее сочувствие Чэн Ю к ее боли было той любовью, которую она так долго искала.

– Тебе нужно думать и о себе. Смысл твоей жизни прямо здесь… – и с этими словами он передал ей небольшую коробочку.

Лю Цзао открыла ее. Внутри было маленькое зеркало. Из отражения на нее смотрела девушка со слезами на глазах, с усталым и изнуренным лицом. Но в то же время она была похожа на нераспустившийся бутон розы, который в будущем станет лишь прекраснее.

– Лю Цзао, ты сама и есть тот человек, который любит тебя больше всех на свете. Кто, как не ты сама, поддержит тебя? У тебя всегда есть ты. Ты можешь поддержать саму себя, – тихо произнес Чэн Ю. – Не надо ставить себе завышенные требования и ожидать от себя чего-то невероятного. Когда тебе будет грустно, грусти сама с собой; если кто-то будет над тобой издеваться, заступись за саму себя; а когда достигнешь успеха, искренне порадуйся за себя; если упадешь, скажи себе «поднимайся» и вставай. Тот, кого ты ищешь – всегда с тобой.

Лю Цзао прижала зеркальце к груди, и внутри у нее как будто что-то треснуло. Быть может, та ледяная стена, которую она воздвигла между собой и окружающим миром? Девушка использовала свою красоту как оружие, причиняла боль людям и настраивала других против себя.

Чэн Ю повернулся к ней спиной и опустил голову. Каждый человек в своей жизни хоть раз совершал нечто глупое из-за любви или одиночества. Он смотрел себе под ноги, и эмоции, подобно морским волнам, бурлили в его душе: сочувствие, жалость, печаль… и что-то еще.

– Господин Чэн… Теперь я понимаю вас. Я буду заботиться о себе. Но я хочу попросить вас обнять меня, можно? Без какого-либо подтекста, просто теплые объятия, как между братом и сестрой. Я всегда буду помнить, как вы спасли меня сегодня и что вы мне сказали, – дрожащим голосом произнесла она.

Чэн Ю обернулся. Он смотрел на девушку перед собой. Ее лицо сияло в отблесках огней ночного города, а глаза горели благодарностью. Она действительно желала лишь простого дружеского объятия. Чэн Ю понимал, что это последняя их встреча. Он сделал все, что мог.

Они стояли лицом к лицу на вершине горы, дул прохладный ветер, и ветви дерева мягко покачивались… Прошло всего одно мгновение – но казалось, что целая вечность. Чэн Ю нежно обнял Лю Цзао. Она так нуждалась в защите и любви… Почему бы не подарить ей немного тепла? С дерева донеслось пение птиц, и он медленно выпустил ее из объятий. Надев шлем, Чэн Ю направился к своему мотоциклу.

– Я отвезу тебя в общежитие. Если не хочешь возвращаться к себе в комнату, могу отвезти к Лин. Она выслушает тебя и поддержит.

– Господин Чэн, подождите… Если бы, если бы я действительно полюбила себя, как вы и сказали, то… тогда…

Чэн Ю немного помолчал, а затем ответил:

– Да. Тогда твоя жизнь будет наполнена любовью.

Лю Цзао почувствовала, будто звезды на небе вдруг стали ярче. Она села позади него, и вместе они стремительно помчались по извилистой горной дороге обратно к школе. А звезды озаряли их путь.

8

Лю Цзао сдержала свое слово и до самого выпуска из школы больше не приходила в его кабинет. Иногда Чэн Ю видел ее в коридоре. Она по-прежнему горделиво проходила сквозь толпу, не замечая насмешек. Но только сейчас она действительно чувствовала себя свободной. Ей удалось полюбить себя.

Чэн Ю больше с ней не разговаривал. Однако через полгода после ее выпуска он обнаружил в своем почтовом ящике письмо.

Вы еще помните меня? Я выполнила свое обещание! Я поняла, что тогда вы сказали мне «да» из-за вашего невероятно доброго и понимающего сердца. Поэтому я больше не побеспокою вас. Хочу сказать лишь одно: я обязательно стану счастливой и проживу замечательную жизнь. И это благодаря вам.

Спасибо!

В письмо были вложены фотографии милой девушки на вечеринке в кругу друзей. Ее яркая улыбка озаряла лицо, а юноша рядом с ней бережно держал ее в своих объятиях. Их счастье светилось даже через фотографию. На кончике носа у Лю Цзао красовался след от белого крема, а перед ней на столе стоял торт с зажженными свечами. Чэн Ю сосчитал их. О, так это ее девятнадцатый день рождения!

– Ты полюбила себя, и теперь тебя полюбят и другие. Лю Цзао, ты молодец! – мягко произнес Чэн Ю.

В ящике его стола все еще лежала картина, которую он так и не смог отдать. На ней при свете звезд улыбающаяся девушка держала в руках синюю розу. Рисунок постепенно покрылся пылью и слегка пожелтел. Но на нем все еще отчетливо можно было разглядеть изящные мазки художника.