Водоворот

Форстер подал ему знак сесть, и он опустился на свое место. Его партия в сегодняшнем хоре, поющем под руководством опытного дирижера, который упорно гнул свою линию, была исполнена до конца.

Тогда встал сам Форстер, возвышаясь над членами узкого круга избранных.

— Остается еще одна страна, откуда по-прежнему исходит серьезная угроза нашей родине. — Его рука очертила над картой круг и затем со стуком опустились на стол, отчего те, кто постарше, даже вздрогнули. — Вот! Юго-Западная Африка, которую правящие там коммунисты называют Намибией. — Последнее слово он произнес с особым презрением.

Подчиненные что-то пробормотали в знак согласия. Семьдесят лет ЮАР управляла бывшей немецкой колонией Юго-Западная Африка. И на протяжении всех этих лет алмазы, уран, вольфрам, медь и золото, добываемые на богатейших месторождениях Намибии, рекой текли в руки крупнейших монополий ЮАР. Кроме того, бескрайние пустыни и полупустыни на границах колонии служили естественным буфером, защищавшим территорию ЮАР от нападения партизан. Собравшее все отбросы общества, повстанческое движение Намибии СВАПО, наносило южноафриканцам некоторый урон в живой силе и причиняло незначительный экономический ущерб, но никогда серьезно не угрожало праву Претории свободно распоряжаться этой бесценной кладовой.

Но все сокровища Намибии пошли коту под хвост, когда правящая фракция Националистической партии согласилась отдать эту страну во власть черных, среди которых доминировало СВАПО. Для Форстера и его соратников постепенный уход ЮАР из Намибии, осуществляемый под контролем ООН, был явным свидетельством того, что Хейманс и его клика вознамерились полностью отказаться от всех привилегий и власти белых.

Все члены Государственного совета безопасности считали, что «сдача» Намибии запятнала честь ЮАР. И что это пятно необходимо смыть.

Форстер заметил, как нахмурились лица собравшихся, и кивнул..

— Правильно, господа. До тех пор, пока на западной границе у коммунистов развязаны руки, наш народ не может чувствовать себя в безопасности. — Он еще сильнее сдвинул брови. — Нам известно, что эти ублюдки из СВАПО предоставляют убежище нашим злейшим врагам! Они укрывают террористов! И еще мы знаем, что месторождения, куда мы вложили свои средства, силы и интеллект, теперь работают на то, чтобы убивать наших женщин, стариков и детей! Теперь эти черные обезьяны хвастаются, что одержали над нами победу, но эта победа досталась им ценою измены нашей же правящей верхушки.

Мюллер с интересом наблюдал, как и без того покрытое нездоровым румянцем лицо Форстера покраснело еще сильнее. Он не мог не признать, что речь президента возымела свое действие. Этот человек мог довести аудиторию до исступления гораздо быстрее, чем это удавалось старому начетчику-пастору в церкви, куда в детстве ходил Мюллер. Однако шеф безопасности постарался поскорее отогнать от себя эти мысли: уж слишком много противоречивых воспоминаний оно пробуждало.

Речь лидера достигла своего апогея, и Мюллер не без гадливости почувствовал у себя на руке капельку слюны, брызжущей изо рта у вождя.

— Так быть не должно! — грохотал тот. — Мы не позволим этим врагам рода человеческого смеяться над нами, унижать нас и строить против нас козни! Они будут наказаны!

Он закончил, и по столу забарабанили сжатые кулаки.

Довольно улыбаясь, Форстер дал своим последователям возможность выразить одобрение, а затем поднял руку, призывая к тишине.

— Я попрошу министров обороны и иностранных дел, а также начальника Управления военной разведки высказать мне свои соображения относительно того, как нам раз и навсегда разделаться с проклятой Намибией. — С этими словами Форстер посмотрел прямо в глаза каждому из названных им людей. — Я требую, чтобы были учтены три главных условия: наши действия должны быть быстрыми, четкими и решительными.

Мюллер взглянул на своего начальника, и по спине у него пробежал холодок восхищения. Он и его напарники получили карт-бланш и теперь могут единолично решать судьбу полуторамиллионного народа. Еще немного, и можно возомнить себя божеством.

Испытав некоторое шевеление в паху, Мюллер неловко заерзал, в который раз задавая себе вопрос, почему мысли о власти и смерти приносят ему сексуальное возбуждение. Было ясно одно: его эмоции дорого обойдутся намибийскому народу.

И это было приятно осознавать.

Глава 5 ЗАКРУЧИВАНИЕ ГАЕК

15 ИЮНЯ, ГРУППА ПРЕСЛЕДОВАНИЯ «ЛАЙОН», НАМИБИЙСКАЯ ГРАНИЦА

На высоте тысячи футов, над засушливым, холмистым вельдом Намибии летал одномоторный «Цессна-185»,делая бесконечные круги в хрустально-голубом небе. Его тень от восходящего зимнего солнца ложилась на невысокие бесплодные холмы и отвесные склоны оврагов, поросшие деревьями, лишенными листвы, и бурыми, усеянными колючками зарослями кустарника.